– Он нас заметил, – прошептал Гром.
Вдалеке вспыхнул свет. Приближалось очередное чудище.
– Мы не можем напасть на них здесь! – прорычала Воробьиная Песенка. – Это слишком опасно!
– Значит, позволим им перейти Гремящую Тропу и продолжим погоню в сосновом лесу! – отозвался Совиный Глаз.
Чистое Небо хмуро покачал головой:
– В сосновом бору почти не бывает снега. Там мы можем легко потерять их след.
– Я тоже об этом подумал, – кивнул Гром. – Мы должны остановить их до того, как они доберутся до леса!
Расправив плечи, он зашагал вдоль дороги. В животе ворочался страх. Лесные коты были в меньшинстве.
Шрам, Змей, Янтарь, Жук и Щепка повернулись к ним, подняв дыбом загривки. Касатка переминалась с лапы на лапу у края дороги. В её пасти болтался Чёрное Ухо, суча лапками и тихо скуля.
Прямо на котов, озаряя грязную дорогу ослепительным светом своих круглых сверкающих, глаз бежало чудище.
– Подождите! – Голос Воробьиной Песенки был сиплым от испуга. – Давайте пропустим чудище!
– И что потом? – спросил Совиный Глаз.
– Потом мы нападём на них! – прорычал Чистое Небо.
Гром посмотрел на Шрама. Видимо, вожак угадал намерение своих врагов, потому что его глаза вдруг вспыхнули злорадным огнём. В следующее мгновение он с истошным визгом бросился бегом через Гремящую Тропу. Его приспешники ринулись следом, громко шлёпая лапами по слякоти.
Огненный взор приближающегося чудища озарил их шкуры.
Грому показалось, будто его сердце сейчас выскочит из груди.
– Они уходят!
И тут Касатка вдруг поскользнулась. Неуклюже оступившись, она проехалась лапами по слякоти и шлёпнулась на живот. Её взгляд метнулся вбок – на чудище. Оно приближалось, с рёвом, воем и грохотом. Касатка вскочила и бросилась догонять своих приятелей, которые уже спрыгивали с обочины. Через мгновение вся шайка скрылась в лесу.
– Чёрное Ухо! – истошный вопль Воробьиной Песенки утонул в рёве чудища.
Гром уставился перед собой.
Крохотный котёнок стоял посреди Гремящей Тропы, а ослепительный свет чудища нёсся прямо на него. Малыш таращился на него, словно пойманный кролик, не в силах отвести взгляда.
Совиный Глаз открыл пасть.
– Чудище сейчас его убьёт!
Глава XXIII
Чистое Небо смотрел на Чёрное Ухо сквозь слепящий свет, бьющий из глаз стремительно надвигающегося чудища. Потом вокруг всё стихло. Мир замер, время остановилось. Чистое Небо парил над Гремящей Тропой, словно кто-то невидимый нёс его вперёд. Из-под его лап разлетались брызги слякоти, но Чистое Небо не чувствовал ни холода, ни сырости. Края дороги как будто подёрнулись густым туманом, Чистое Небо не видел ничего, кроме Чёрного Уха, обречённо застывшего перед мчащейся на него смертью. Проехавшись лапами по слякоти, бывший горный кот схватил зубами котёнка и устремился дальше.
Налетевший порыв ветра ударил Чистое Небо брошенным камнем. Он взмыл над дорогой и кубарем покатился на обочину. Чудище с рёвом и воем промчалось мимо, оно пронеслось так близко, что Чистое Небо обдало песком и грязью. Острая боль пронзила хвост, опалила шкуру. Чистое Небо, словно оглушённый, повалился на траву, таща за собой Чёрное Ухо.
«Я успел. Он здесь».
Кот боялся взглянуть на спасённого малыша. Чёрное Ухо не шевелился. Чистое Небо осторожно разжал пасть и свернулся вокруг котёнка.
– Чистое Небо! – прогремел над его ухом испуганный вопль Грома.
Со всех сторон послышался грохот бегущих лап. Чьи-то зубы вцепились в загривок Чистого Неба, он почувствовал, как его оттаскивают прочь от Гремящей Тропы. Крепко прижав Чёрное Ухо к своему животу, он в изнеможении закрыл глаза, а когда снова открыл их, то увидел над собой высокие сумрачные сосны.
– Чистое Небо? – в голосе Грома звенел страх.
Крепкие зубы разжались, отпустив загривок Чистого Неба. Словно сквозь туман он видел обступивших его котов.
– Мы думали, ты умер! – пролепетал Совиный Глаз. Его шерсть стояла дыбом, в вытаращенных глазах застыл ужас.
– Чудище промчалось в одном мышином хвосте от тебя! – сипло выдавила Воробьиная Песенка.
Чистое Небо с трудом разжал лапы, судорожно стиснутые вокруг Чёрного Уха.
– Он… жив? – со страхом спросил кот.
Ветер очень сильно ударил их обоих. Хвост Чистого Неба пульсировал болью, бока онемели.
Гром наклонился и обнюхал крошечный чёрный комочек, лежавший под животом Чистого Неба.
– Я хочу домой, – тоненько заплакал малыш.
Облегчение было настолько велико, что у Чистого Неба на миг отнялись лапы. Придя в себя, он со стоном попытался сесть. Хвост болел нестерпимо, но это были пустяки. Чистое Небо осмотрел котёнка. Шёрстка малыша пропахла смрадом Гремящей Тропы, на загривке сохранился едкий запах бродяг.