– Они обижали тебя? – спросил Чистое Небо, подавляя дрожь ярости.
– Они не отпускали меня домой, – заскулил котёнок. – Я просил, а они не позволяли… Хочу к маме! Что с ней? Я видел, что она ранена, хотел побежать к ней, а они меня поймали…
Чистое Небо сглотнул, пытаясь справиться с собой. Его сердце разрывалось от жалости.
– Сланница жива и скоро поправится, – ответил он котёнку. – Сейчас с ней Галечник, он залечит её царапины, и твоя мама снова будет здорова.
– А Серебряная Полоска и Белый Хвост?
– Они целы и невредимы.
Чистое Небо начала бить дрожь. Он был ранен и с головы до кончиков ушей вымок в ледяной слякоти, но какое это имело значение? Главное – он спас Чёрное Ухо. Когда крошечный малыш, чуть пошатываясь, встал на лапы, Чистое Небо с щемящей нежностью вспомнил о своём Малом Прутике, который сейчас крепко спал в тёплой палатке.
– Нужно побыстрее отвести тебя домой к маме, – ласково промурлыкал он.
– Сначала его нужно высушить и отогреть! – решительно сказала Воробьиная Песенка. Она наклонилась и схватила котёнка за загривок, но Чёрное Ухо взвизгнул и замахал лапами.
– Больно! Ой, не надо!
– Залезай! – проурчал Гром, опускаясь на землю рядом с малышом. – Хочешь покататься на моей спине?
Воробьиная Песенка осторожно подсадила котёнка и ласково пригладила рыжую шерсть Грома вокруг малыша.
– Только держись крепко, понял?
Чёрное Ухо всем телом прильнул к Грому, запустив свои маленькие коготки в его шесть.
Чистое Небо поймал на себе встревоженный взгляд Грома.
– Ты сможешь идти? – спросил его сын.
Чистое Небо прислушался к себе. Теперь, когда шок прошёл, он почувствовал рвущую боль во всём теле.
«Но здесь я ни за что не останусь!» – подумал он, с содроганием покосившись на черневшую за деревьями Гремящую Тропу.
– Со мной всё в порядке!
Он со стоном поднялся и прислушался к своему телу, проверяя, сможет ли удержаться на лапах. Те дрожали, но, кажется, остались целы. Гораздо хуже дело обстояло с хвостом. Боль была такой, что Чистое Небо даже не решился взглянуть на свой хвост – или то, что от него осталось. Казалось, будто чудище растоптало его в лепёшку.
– Хвост… – прохрипел он.
Воробьиная Песенка подскочила к нему и торопливо обнюхала хвост.
– Он повреждён, – подтвердила она. – Ты можешь им пошевелить?
Чистое Небо попытался поднять хвост и застонал, ослеплённый вспышкой нестерпимой боли. Хвост не шевелился. Чистое Небо в ужасе обернулся и увидел, что тот безжизненно болтается за его спиной, как дохлая змея, вся облепленная грязью Гремящей Тропы.
Воробьиная Песенка решительно отряхнула свою пёструю шёрстку.
– Так! Вы идите в лагерь Длинной Тени, а я сбегаю на пустошь, успокою Сланницу и Серое Крыло, и приведу Галечника! Он разберётся, что делать с твоим хвостом!
Услышав имена родителей, Чёрное Ухо мгновенно поднял голову.
– Я тоже хочу на пустошь!
Воробьиная Песенка серьёзно посмотрела на него.
– Ты непременно вернёшься домой, но сначала тебе нужно как следует согреться и отдохнуть. Ты слишком много перенёс этой ночью, малыш. Если Сланница чувствует себя хорошо, я приведу её с собой. Договорились?
– И Серое Крыло тоже? – оживился котёнок.
Чистое Небо насторожился, увидев, как Гром и Воробьиная Песенка быстро переглянулись и отвели глаза.
– О чём вы мне не рассказали? – быстро спросил он. – Что случилось с Серым Крылом?
Рыжее ухо Грома едва заметно дёрнулось в сторону.
– Ничего с ним не случилось, – с напускной беспечностью ответил он. – Просто его, наверное, сейчас нет в лагере. Скорее всего, он вместе с другими котами сейчас ищет Чёрное Ухо.
Чистое Небо сузил глаза. Гром лгал, в этом не было никаких сомнений. Он бросил быстрый взгляд на Чёрное Ухо.
«Видимо, Гром не хочет говорить при котёнке».
Чистое Небо подошёл ближе, дотронулся носом до макушки малыша.
– Тебе невероятно повезло, – промурлыкал он, меняя тему. – Не многие котята могут похвастаться тем, что они побывали в чужом лагере до того, как им исполнилась первая луна!
Он старался не обращать внимания на боль в хвосте, хотя это было нелегко. Подушечки на его лапах были содраны в кровь о шершавую поверхность Гремящей Тропы, поэтому стоять тоже было больно.
Воробьиная Песенка повернулась в сторону пустоши.