Профессор полулежал, закрыв лицо руками. Тело его вздрагивало.
— Что с вами, профессор? Успокойтесь.
Яринка присела на подлокотник и провела рукой по жесткому пиджаку профессора. Шторре поднялся. Глаза его влажно блестели.
— Вы говорили правду. Они убили его, убили Вальтера. Убили и лгали мне…
В горле у него хрипло заклокотало, и голова тяжело упала на колени Яринки. Ее ладони ощутили глубокие морщины на лбу. Горячие слезы падали ей на руку. Шторре плакал. Плечи его судорожно вздрагивали.
Яринка нежно гладила серебристый ежик его волос, но профессор этого не замечал. Весь мир казался ему темной могилой.
— Бегите. Бегите отсюда, — поднялся, наконец, Шторре, обводя гостиную лихорадочным взглядом. — Бегите, потому что они убьют всех. И Крайнева, и вас…
— Вы поможете нам?
— Я не могу… Но если б мог, то отдал бы жизнь, чтобы спасти вас. Хотя кому сейчас нужна такая мелочь, как моя жизнь, если мой сын, мой Вальтер умер?..
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ
В то утро блеклый рассвет долго не мог пробиться сквозь толщу облаков и хлопья густого тумана. А когда, наконец, свежий ветер разогнал туман и облака, наступил ясный холодный день.
В такие дни небо синеет какой-то прозрачной голубизной. Это не кристальная синева зимнего неба, когда глазам больно смотреть вверх, потому что воздух насыщен колючими блестками снежинок. Это не бурная бирюза весны, когда в небо мощно врываются потоки ветра. Это не ультрамариновая синька летнего неба — удовлетворенная и успокоенная жаркая голубизна.
Нет, это минорная, холодная и ясная синева, подчеркнутая лучезарными красками листвы поздней осени.
В то утро солнечные лучи не приносили с собой ни капли тепла. Ровный, не очень сильный ветерок гнал легкие облака, они летели на восток, к солнцу, прихотливо меняя форму, одно обгоняя другое.
Даже бетонная стена искрилась кристаллами инея и не казалась такой гнетущей и тяжелой, как обычно. Солнце висело совсем низко над аэродромом, холодноватое и задумчивое. Как бы нехотя, оно медленно ползло вверх.
Яринка сидела на невысоком сундучке с инструментами и смотрела на солнце. Неуемная дрожь сотрясала ее тело. Она пыталась успокоиться, плотнее куталась в пальто, но ничего не помогало.
Крайнев возился у самолета. Казалось, он выполняет работу чрезвычайной важности. Несколько синих чертежей лежали на рельсах катапульты близ тяжелых колес самолета. Руки Крайнева двигались быстро и уверенно, Он был целиком увлечен своей работой.
Но, присмотревшись внимательнее, можно было увидеть, что его движения удивительно однообразны. Он копался в одном и том же месте в управлении самолета движения его все время повторялись. Он отворачивал две гайки и тут же снова аккуратно затягивал их ключом Когда обе гайки были прикручены, он опять отворачивал их, и все повторялось сначала.
Правда, иногда можно было заметить, что Крайнев на миг отрывался от своих гаек, незаметно взглядывал на большие часы, прикрепленные над дверью дома, выжидающе смотрел на дверь, после чего снова принимался за свою странную работу.
Буш должен прийти ровно в восемь. Вчера Крайнев с ним твердо договорился.
Яринка молча сидит внизу. Она ждет, нетерпеливо и настороженно. Никто не знает, каких усилий стоит ей эта кажущаяся выдержка.
Стрелка электрических часов стоит точно на восьми. Крайнев замер, глядя на дверь. Сейчас стрелка сделает маленькое, едва заметное движение, и начнется девятый час. Точно в восемь должен прийти Буш. Неужели он тоже провокатор и не придет?
Стрелка дернулась и переступила на девятый час. Дверь оставалась неподвижной. Медленно, уже совсем машинально, Крайнев снова начал отвинчивать и завинчивать гайки. Сказывалось страшное напряжение. В голове стоял тонкий пронзительный звон.
Яринка сидела неподвижно. Она еще и еще раз мысленно проверяла план Крайнева. Он был действительно гениален по своей неожиданной простоте. Кто подумает, что самолет может подняться в воздух, когда главная движущая сила — винт — снят и только оголенный вал торчит из-под капота мотора.
И все же он мог взлететь. Он мог взлететь силой реактивных ускорителей, поставленных под крыльями, точно так, как взлетают в воздух разноцветные праздничные ракеты.
Для этого он сам должен превратиться в ракету огромной подъемной силы и дальности действия. И такому самолету им предстояло доверить свою жизнь…
Яринка тяжело задумалась. Не было ли безумием положиться на такую необычайную машину? Да и взлетит ли она вообще без винта?