Места были глухие, но лесное зверье попадалось мелкое, неопасное белки, ежи, зайцы. Беспрестанно гомонили птицы, затихая лишь на несколько ночных часов. К исходу второй недели в лесах появились широкие просеки и пустующие охотничьи избушки.
Встреченная сегодня мальчиками деревня была первым поселением на их пути. Гостей здесь явно не ждали. Быстро надвигались сумерки, вот-вот погаснет закат, а в темных глазницах домов не мелькнул ни один огонек. Царившую вокруг тишину разгонял только шум сосен да нерешительное кваканье лягушек в заросшем пруду.
Мальчики пошли по пустынной улице мимо заколоченных домов, заросших бурьяном огородов и непроизвольно старались ступать тише. Солнце село, и ночное безмолвие вдруг прорезал жалостный, исполненный безысходной тоски плач ребенка.
- Мамочка моя! - залепетал Рики, у которого душа ушла в пятки. - Кто это плачет?
Прислушиваясь, мальчики пошли вдоль домов. Плач доносился из заколоченного бревенчатого дома с широким крыльцом и наглухо прибитой гвоздями калиткой. Во дворе одиноко темнел высокий тополь.
Скинув рюкзак, Тики перелез через забор, выбил ногой калитку, и Дизи с Рики ввалились во двор. Сбить доски с двери оказалось делом более трудным. При первых же ударах рыдающие звуки в доме прекратились. Вскоре мальчики, спотыкаясь и шаря фонариком по голым стенам, прошли через темные сени в горницу.
На полу, съежившись и обхватив себя ручками, сидело маленькое, ростом с небольшую собаку, мохнатое существо. Пугаясь направленного на него яркого света, оно откатилось в темный угол и снова тоненько закричало:
- И-и-и!..
- Это что еще за рева? - удивился Тики.
- Я знаю, кто это! - возбужденно выкрикнул прячущийся за его спиной Рики. - Это ч-черт!
Дизи присел на корточки и хотел прикоснуться к существу, но оно резво укусило его за руку и пропало, будто растворилось в воздухе. Рики испуганно ахнул, Тики сердито швырнул свой рюкзак на пол.
- Больно? - спросил он Дизи, который рассматривал рану, но мальчик просто пожал плечами.
Посередине большого круглого стола стояла плошка с толстой восковой свечой. Тики зажег ее, и мальчики уселись на табуреты. В отсветах пламени пустая комната с ее голой мебелью выглядела особенно печальной и нежилой.
Дизи сам обработал рану. Рики наблюдал за ним, раскрыв рот.
- Ты даже не поморщился, - заметил Тики. - Что это за зверь был, а, Дизи?
- Похож на домового, - невозмутимо ответил мальчик.
Тики вздохнул.
- Покусаны домовым...
- Пойдемте отсюда... - заныл Рики.
- Он здесь и наблюдает за нами, - сказал Дизи. - Помолчите. - Он устремил взгляд в темный угол комнаты и замер, к чему-то прислушиваясь. Он дух этого пустого... противного дома...
- Спроси его, куда люди подевались, - быстро произнес Тики.
- Отсюда даже крысы ушли... - сказал Дизи и замолчал. - Он плачет...
- Крысы бегут с тонущего корабля, - сообщил всем Рики.
- Почему ушли даже крысы?
- Он сидел в подполье, в старом валенке... Он живет там, крыс гоняет, ну, и вообще... за порядком следит. Вдруг слышит, хозяева его забегали, затопали, шум страшный подняли. Думал, пожар случился. Понюхал - нет, дымом не пахнет... - передавал Дизи неслышный другим рассказ домового. - Понял, уезжают куда-то. Пожитки свои собрал, сидел, ждал, когда ему горшочек с крышкой поставят, чтобы он в него залез, и позовут: "Поедем, домовой, с нами в новый дом..." - Дизи замолчал.
- Ну?
- Они его забыли.
- Они плохие люди, - категорично заметил Рики, борясь со сном.
- Он снова плачет.
- Сколько ему лет? - спросил Тики.
- Очень много... даже для домового...
- Подожди, дед, хватит нюнить, - сказал Тики, обращаясь к темному углу. - Почему сам не попросился с ними?
Дизи прислушался.
- Он гордый, - перевел он. - Думал, себе хуже сделают, мол, еще вспомнят своего домовичка. Решил в соседний, новый, дом уйти, там домовой еще не поселился. Просидел в подполье неделю, переживал. А когда пошел по домам - нет никого во всей деревне.
- Почему ж они все ушли?
- Он не знает.
- Может, война, и все от врага убегают? - сонно пробормотал Рики.
- Сколько времени он здесь один кукует? - спросил Тики.
- Уже год.
- Год?!
Воцарилось молчание.
- Я спать хочу, - сказал Рики.
- Вот что, дед, - подумав, сказал Тики в пустой угол. - Мы сегодня в твоем доме переночуем, если не возражаешь, а завтра можешь пойти с нами.
- Он взволнован, - перевел Дизи. - Спрашивает, есть ли у нас свой дом. Я ответил, что пока нет, и идти нам еще долго. - Дизи прислушался. - Он плохо переносит дорогу, болеет... Ему нужно, чтобы он находился в закрытом пространстве.
- Слышь, дед, если кусаться не будешь, я, пожалуй, могу тебя в своем рюкзаке нести, ты вроде нетяжелый с виду, - предложил Тики.
- Он рад, но боится, что мы тоже его забудем.
- Может, по дороге встретим подходящий для тебя дом, там и поселишься, - заканчивая разговор, сказал Тики.
... Свеча оплывала пахучими желтыми слезами. Рики, облокотившись на стол, сладко спал.
3.
Странное исчезновение людей не нашло своего объяснения и утром, когда мальчики обошли деревню. Картина была безрадостной. Побросав добротные дома, сеновалы, полные сена, поленницы дров, заготовленных для долгой зимы, люди покинули эти места, забрав только то, что могли увезти.
Версия об экологическом бедствии или эпидемии отпала сама собой: на кладбище не было новых могил, а леса вокруг весело зеленели. Предположение Тики о том, что жители спешно решили искать лучшей доли на стороне, тоже было отвергнуто. Все указывало на то, что народ здесь жил работящий, основательный и никуда уезжать не собирался.
- Знаешь, что мне это напоминает? - сказал Дизи, когда мальчики уселись на крыльцо обсудить увиденное. - Безумие. Забегали, затопали, как при пожаре. Страх перед какой-то силой, пришедшей извне.
- Говорю же, война! - вставил Рики, только что в десятый раз спрыгнувший с забора во двор.
- Может быть, - кивнул Дизи.