Каждому классу — свой.
— О, царь лесов, владыка поверхности, гроза живого, многомудрый баньян. О тот, чьи корни достигают сердца планеты, а кроны подпирают небо. О великий, чья тень простирается на тысячи…
Дункан понял, как чувствовали себя мумии, неудивительно, что в большинстве фильмов, они восставали. Хотя мумия — мертвая, а они — живые, мумия — в гробнице, а они — на свежем воздухе… слабое, но утешение. Во всем остальном — точная мумия — не шевельнуться, ни изменить существующее положение.
— О, зеленый среди зеленеющих…
Внезапное изменение статуса не прошло для напарника даром. Скоро час, как тот выкрикивал хвалебные оды во влажный лесной воздух.
— Золот, ты это…
— Отстань!
Дункан не знал, как вести себя с умалишенным, да еще с буйным. Хорошо, хоть он опутан лианами.
— Уважаемый повелитель недр, царь небес, нижайше прошу, отзовись!
На ближайшей к Золоту ветке появился небольшой зверек, похожий на белку, только с лысым хвостом. Приблизившись почти к самому лицу агента, представитель фауны принялся заинтересованно изучать его маленькими черными глазками.
— Великий Баньян, я — Золот Балтазар Хадир Карди и мой спутник — Дункан Трегарт от всего сердца желаем утолщения твоим стволам, роста побегам, зелени листьям.
Все это он выдал, обращаясь к… белке!
Сдвиги в психике напарника не только наличествовали, но и прогрессировали.
Это же почувствовал и зверь, махнув облезлым хвостом, «белка» убежала.
Изменения регонсцинировки ничуть не смутили умалишенного, он снова обратился к лесу.
— Пусть ветер благоприятствует твоим спорам. Пусть упадут они на земли врагов твоих, пусть укоренятся и войдут в силу, пусть никто не сметет их с лица матери-планеты…
— Золот, а знаешь, все не так уж плохо… — на чужой планете, привязанный к стволу, да еще в компании умалишенного.
Не гладя на него, напарник бросил:
— Я не сошел с ума.
— Конечно, никто и не говорит…
— Идиот! Чему тебя только учили! Это — Баньян. Это — планета Баньянов — разумных деревьев, заплетающих всю поверхность. Корни заменяют им нервную систему, лианы — руки, ко всему, они еще и немножечко телепаты, хотя наших мыслей прочесть не могут. На счастье, Баньяны падки на лесть. — О, величайший из великих, многомудрый среди многомудрых. Пусть отсохнут побеги твоих соседей, пусть истощится под ними почва, пусть тучи заволокут небо над их кронами, а молнии спалят… Ты слышишь?
Трегарт не сразу сообразил, что обращаются к нему. Он напряг слух — в привычном шорохе леса, действительно, угадывались новые звуки.
— Ветки трещат, и что?
— Кто-то идет!
— Животное?
Звуки ломаемого сухостоя перемежались тихой руганью — наверняка путь был не из легких.
Голос казался вполне человеческим.
И он… приближался.
На пространство перед деревьями вышел… человек. Вывернув, насколько возможно в его положении, голову, Трегарт с интересом рассматривал новое действующее лицо.
Ничего необычного — темные с проседью волосы, лукавые глаза под широкими бровями, слегка запущенная борода, лет сорок с хвостиком — на вид обычный мужчина, немного уставший.
— Это он, Баньян?
Золот посмотрел на Трегарта, совсем, как Дункан минуту назад смотрел на него. То есть, как на сумасшедшего. Однако, не сказал ни слова, точнее сказал, но не Дункану.
— Привет, Д'арно.
Новоприбывший поднял глаза.
— Та-ак, кто здесь у нас? Никак верный страж законов и обрядов, гроза богов и агентов, неугомонный борец с инакомыслием — досточтимый Золот Карди!
Золот поморщился.
— Рад тебя видеть, — фраза далась агенту не без труда.
— Кто это с тобой? — от прищуренных, близко посаженных глаз устремились лучики морщин. — Никак новенький?
— Дункан Трегарт, — буркнул Золот.
— Алекс Д'арно, — поклонился незнакомец. — Прыгун?
— Да, — ответил за себя Трегарт.
— Слушай, Д'арно, кончай трепаться, не видишь — мы влипли.
— Надо же! И чего, уважаемые агенты не менее уважаемой Гильдии хотят от меня?
— Поговори с Баньяном, ты же находил общий язык.
— С какой радости?
— Помочь товарищам-гильдийцам выбраться из беды.
— Мня же выперли из Гильдии! Забыл?
— Ты сам ушел!
— Как не уйти — туда не ходи, это не делай, а поступать так — вообще соты!
— Ты поможешь, или нет?
— Попробую, — Д'арно закричал, обращаюсь в чащу, подобно тому, как это делал Золот. — Эй, Баньян, это я — Алекс, есть разговор!