Легкое нажатие.
Стена отошла, впуская в темень ходов лучи, в голову упорно лезло поэтическое сравнение — лучи надежды.
Каменный, тускло освещенный коридор. Двери вдоль стен — все, как в видении.
Войти в него, добраться до поворота… последняя дверь, справа…
Ноги, всегда послушные ноги, отяжелели, срослись, вросли в камень.
Легкий толчок в спину.
Голос Д'арно.
— Беги, спасай свою богиню.
— Пойми ты, он любит ее! Если ты еще не забыла, что такое любовь!
Женщина дернулась, как от пощечины.
Отрешенным разумом, словно это происходило не с ним, и касалось не его, Дункан понял: «теперь точно — соты». Сейчас войдет охрана, заставит покинуть уютный прямоугольник, пересадит в чуть менее уютный шестигранник…
— Я не забыла, — разлепились белые губы. — Я ничего не забыла.
— Я тоже.
Мужчина и женщина стояли друг против друга. Взгляды, до этого высекавшие молнии, внезапно потухли, ослабили силу.
— Все, помню.
— Все.
— Да.
— Да.
«Тайный язык, что ли?»
Слушая и мало понимая в венке междометий, Трегарт внезапно, со всей ясностью, понял одно — сот не будет!
Металл вспучивался, соприкасаясь с лучом бластера. Надежный замок уступал силе оружия.
Трегарт выключил ружье. Рука легла на теплую поверхность двери. Последней по коридору, правой. Все, как в видении.
Внезапно сделалось страшно. Очень страшно.
Что если он ошибся? Что если Телепат солгал, нарочно подсунув видения в податливый мозг? Что если Повстанцы перевели пленников?
Д'арно сжал плечо напарника.
— Давай, смелее.
Трегарт потянул дверь на себя.
— Он не должен действовать в ущерб основной миссии.
— Конечно.
— Выполнять распоряжения командира, даже если тот прикажет вернуться.
— Естественно.
Председатель отдавала распоряжения, словно заученные фразы, как робот. На женщину, внезапно утратившую властность, силы, уставшую женщину было тяжело смотреть.
— Если пленники не обнаружатся в заданном месте, не рыскать по всему храму, не искать, сразу присоединиться к основной группе.
— Без вопросов. Я сам прослежу за этим.
Женщина оторвалась от одной ей ведомой точки в пространстве и посмотрела на Прыгуна.
— Присутствие постороннего в группе, выполняющей секретное…
— Ты и так нарушила больше инструкций, чем можешь вспомнить. Одной меньше — больше… Подумай сама — так лучше для всех, в том числе и для обожаемого задания. Во-первых, я — Прыгун, на случай срочной эвакуации лишний Камень не помешает, я вас скупердяев знаю — дадите один на всю группу. Во-вторых — освобождая пленницу, мы с Дунканом отвлечем внимание Повстанцев от основной группы. Ну а в-третьих — парню может просто понадобиться помощь.
Глаза женщины устало вернулись к точке на стене.
— Хорошо.
Она упала в его объятия.
Уставшая, осунувшаяся, но прекрасная, как никогда.
Дункан стоял истуканом, не веря в собственное счастье. Наконец, руки сомкнулись на подрагивающих плечах девушки. Он обнимал богиню, Орту, обнимал первый раз в жизни.
— Я знала, что за мной придут, и знала, что это будешь — ты! Именно ты — чувствовала это!
Здесь, в сыром подземелье, на пороге тюремной камеры, Дункан познал истинное счастье. Тусклый коридор внезапно сделался волшебным садом, а развороченные двери — распахнутыми золотыми створками, откуда навстречу принцу выплывает любимая…
— Гм, — у створок обнаружился суровый привратник. — Не хочу мешать, но не пора ли убраться отсюда. Причем, прямо сейчас.
Д'арно выудил из сумки Камень Перемещения.
— Стойте, — Орта отстранилась от Дункана, — мои люди, они здесь, в соседних камерах!
— Проблемы, шеф?
— Да! Я чую неприятности, чую своей синекожей задницей!
Джалу Левашу все не нравилось.
Не нравилось задание — тащиться на непонятную планету за полуразвалившимся Компьютером. Не нравилось, что на эту самую планету нельзя прыгнуть Камнем — видите ли, чинуши не могут вспомнить ни ландшафта, ни подробностей. Тащились через весь город, а потом храм, кишащий Повстанцами. Не нравились новенькие — агент и вольный; была б его воля, всех вольных, завязать глаза и в… соты. Не нравился сам, так называемый, мир Трех Лун — голый каменный шар с чесоточными наростами дырявых гор. Да и атмосфера на планете та еще — густая тягучая, словно кисель; уже с расстояния нескольких шагов звуки тонули, в вязкой субстанции, а тела агентов искажались, превращаясь в покрученных уродцев.