Что можно на это сказать? Мне удалось распознать тайну смертоносной энергии этих полей. Я нашел способ преодолеть барьер. Но в этой главе моего повествования хочу рассказать о другом.
Война с фамаронцами изменила нашу цивилизацию, всё наше общество, и дороги назад уже не было. Мы до дна должны были испить эту горькую чашу. Падение началось. Реформаторы требовали для себя высшей власти, многие расы, враждебно настроенные к человечеству, особенно марчи, открыто выступили за свержение ВСВ. Могучий Корпоративный Союз, разбогатевший в годы войны и создавший собственную армию, заявил, что только власть капитала способна навести порядок.
Так, на руинах некогда великого государства разгорелась новая война. В 1016 году под ударами Реформаторов, Корпоративного Союза и их сторонников из миров Центрального кольца пала власть Верховной Коллегии. Александр Кравцов, его жена Елена и трое его братьев со своими семьями погибли в бою. В живых остались лишь двое малолетних детей Кравцова - четырехлетний мальчик Влад и двухлетняя девочка Настенька. Для всех, кто не знал правду, они бесследно исчезли. Одни говорили, что дети погибли под развалинами Дворца Судей, другие утверждали, что звездолёт, на котором их пытались вывезти с Олимпии был взорван на орбите, третьи клялись, что дети спаслись, но где-то в нейтральном секторе стали добычей работорговцев.
Но что бы там не говорили, правду знали лишь я и мой ассистент Николай. Да, именно мы спасли детей - потомков последних Судей, истинных наследников власти в нашей Галактике. Но могли ли мы обеспечить им защиту? Могли ли воспитать их так, как того требовало их происхождение, и вернуть им то, что было отнято предателями и мятежниками? В то время, конечно же, нет, ведь и мы с Николаем стали жертвами преследования. Когда враги напали на Академию, нам ничего не оставалось, как собрать всё самое ценное и бежать. Имея на руках двоих малолетних детей, чьи жизни были дороже наших собственных, мы прибыли сначала в Арраданскую систему, где рассчитывали на помощь друзей и союзников. Но вскоре выяснилось, что Реформаторы следуют за нами по пятам. Мы были вынуждены бежать в Нейтральный сектор. К своему стыду, там-то мы и потеряли детей. Эту вину я полностью признаю за собой. Её мне никогда не искупить. Как это случилось? Я расскажу. На пустынной планете Медум, где наше пребывание было лишь временным, мы попали в эпицентр сражения между окончательно тогда рассорившимися силами Корпоративного Союза и Реформаторов. В неразберихе, царившей на планете, я потерял малышей. Но нам необходимо было спасти хотя бы свои научные труды, поэтому, присвоив, в общем-то, брошенный хозяевами большой пассажирский корабль "Звёздный вихрь", мы с Николаем продолжили наше бегство.
Вскоре случилось, кое-что удивительное. По воле злодейки-судьбы нашим спутником стал человек, непосредственно повинный в том ужасном положении, в котором мы теперь прибывали. Им стал никто иной, как сам Владимир Липатов. Мы встретили его или, вернее сказать, наткнулись на его спасательный модуль на периферии Медумийской системы. Как оказалось, его флагманский корабль был уничтожен, а сам он едва успел катапультироваться. Мы подобрали его. Как я сожалею теперь, что не послушался тогда советов Николая выбросить этого негодяя обратно в космос. Банальное человеческое сострадание не позволило мне сделать это - ведь он был ранен и беспомощен. Мы выходили Верховного Реформатора и все вместе продолжили наш путь.
Поскольку дело Реформаторов было проиграно, Липатов счёл наиболее благоразумным для себя бежать от Корпоративного Союза подальше. Мы же с Николаем бежали не только от наших врагов, но и от той жизни, которую они начали насаждать, жизни, построенной на одной лишь купле-продаже, на звериных законах конкуренции, наживы и тотального обмана. Кроме того, на нас лежала огромная ответственность за те научные знания, что удалось вывезти с Олимпии. Ни в коем случае нельзя было допустить, чтобы эти труды и наши научные разработки попали в жадные руки капиталистов.
Так куда же мы могли бежать? Лично меня всегда влекла тайна фамаронских технологий. Мы отправились к Илвирианской системе, где два года занимались изучением защитных полей. Нашим домом стал "Молот реформаторов", так захотел переименовать Липатов наш корабль. Я, в общем-то, не возражал, поскольку это уже не имело никакого значения, а Верховному Реформатору новое название, должно быть, грело душу. Николай, естественно, был недоволен, но я посоветовал ему не обращать внимания на подобные пустяки.