Кеноби попытался выпустить боль и гнев в Силу… И у него ничего не получилось. Слишком больно. Слишком.
Мужчина протянул руку за комлинком, пытаясь отвлечься… По щекам побежало что-то мокрое. Он тронул лицо пальцами. Слезы. Он плачет? Руки джедая затряслись, кабину наполнил вой: агония смертельно раненого животного.
Потом Оби-Ван не мог вспомнить, сколько он рыдал, выплескивая отчаяние. Резкий сигнал, предупредивший о выходе из гиперпространства, вырвал его из глубин самокопания и обвинений самого себя во всех грехах. Кеноби вытер мокрое лицо, машинально поправил одежду, приходя в себя, бросил взгляд на координаты…
Полис-Масса.
Место, где его должен ждать Йода.
Мужчина был уверен, что гранд-магистр потерпел неудачу. Он знал это, чувствовал. Сила твердо говорила о том, что джедай не смог убить древнего врага.
Кеноби вздохнул, перехватив управление, истребитель заложил вираж… И завис на одном месте. Перед глазами плавало. В ушах звучали речи Йоды, кричал Энакин, стонала Падме… Он потер лицо руками, встряхнул головой… Снова потянулся к штурвалу… Тело отказалось повиноваться.
Сила стучала в венах.
Кеноби задышал, чувствуя, что его вот-вот стошнит. У магистра было ощущение, что его сейчас вывернет наизнанку, в голове зашумело, он застонал, тело болело, кости скрипели, как под давлением. Его сдавило в последний раз… И отпустило.
Разум стал кристально чистым.
Руки уверенно вбили координаты, истребитель вновь ушел в гипер.
– Нет, – хрипло прокаркал Оби-Ван. – Хватит. Хватит… Я не воин… Я миротворец. Хватит этой бессмысленной жестокости.
Машина неслась куда-то вперед, Кеноби полулежал в кресле, трясясь, словно новорожденный.
Он твердо знал, что вот на этот раз поступил правильно.
Хватит взваливать на него все проблемы. Хватит. Он не может так больше.
– Я… я найду уцелевших. И мы уйдем. Далеко-далеко… – прошептал мужчина. – Хватит догм. Хватит… Может, пора просто жить?
А Скайуокер пусть сам разбирается со своими проблемами. Пора ему начать думать сперва, а потом действовать. И пора понять, что за поступки надо отвечать. И рядом не будет доброго мастера, отмазывающего за косяки и нарушения.
То же касается и Йоды.
Может, Оби-Ван и упустил своего ученика, но гранд-магистр упустил целую галактику.
Шаттл летел к Корусканту, Энакин смотрел на жену, подключенную к системе поддержки жизнедеятельности. Мысленно он обвинял в ее состоянии кого угодно, только не себя. Рядом сидел Палпатин, успешно пряча за капюшоном алчный взгляд, устремленный на собирающуюся рожать женщину.
Мысленно Палпатин уже составлял планы.
Целых два будущих ученика. Целых два… Рано или поздно один из них станет его подмастерьем.
2
Падме смотрела в стену с самым равнодушным выражением лица. Женщину пошатывало, но она не показывала своего состояния. Нет. Не перед ним. Она – Наберрие, и ее враги не увидят момент ее слабости.
Особенно этот.
Она гордо вскинула голову, подняв острый подбородок: тяжелые роды истощили ее тело. Лишний вес исчез, словно его не было, мышцы опали, кожа стала не такой упругой, как была. Лицо, округлившееся и ставшее еще миловиднее, похудело. Скулы впали, около рта залегли складки.
Падме смотрела на себя и не узнавала. Она словно постарела лет на десять, и это только физически. А морально…
Морально она стала старухой.
Ее верные служанки исчезли, погибли при атаке сепаратистов на Сенат и Республиканскую, 500. Так ей сказали… Падме не верила. Она не верила лживым словам Палпатина, превратившегося из понимающего наставника и друга в упивающегося властью Императора. Прошло только несколько недель с момента установления Империи, а уже начались чистки. Она замечала, как фильтруют новости в голонете, как планомерно очерняют джедаев, втаптывая их в грязь, как насаждают строго определенную точку зрения.
Но это она еще могла как-то понять и переварить. Выработать план, найти способ противодействия…
Хуже было другое.
Энакин.
Ее супруг, смотревший с щенячьим обожанием, целовавший ее руки, поддерживающий ее… Из простого и понятного джедая он превратился в наполненное постоянной яростью существо. Он поднял на нее руку…
Теперь Падме верила в обвинения, представленные Оби-Ваном. Теперь она вспомнила, как утешала тогда еще падавана после смерти матери. После… резни.