— Эрдва Дэдва, где ты?
Дым почти рассеялся. Трипэо осмотрел коридор.
Эрдва Дэдва был здесь. Но он не смотрел на Трипэо. Маленький робот замер по стойке «смирно». Над ним склонилась — даже для электронных фотоэлементов было трудно видеть сквозь ядовитый дым — фигура человека. Он был молод и строен, и, как решил Трипэо, по непонятным нормам человеческой эстетики фигура его дышала спокойной красотой. Его маленькая рука, казалось, двигалась по передней панели Эрдва.
Трипэо направился к ним, но дым снова сгустился. И когда он достиг конца коридора, там стоял только дожидавшийся его Эрдва. Иногда у роботов случались электронные галлюцинации — но почему ему вдруг привиделся человек?
Он пожал плечами. Почему бы и нет, если принять во внимание все эти хаотические события последнего часа и изрядную дозу электроразрядов, которую он недавно получил. Нечего было удивляться тому, что вытворяли его замкнувшиеся накоротко внутренние цепи.
— Где ты был? — спросил Трипэо. — Прятался, да?
Он решил не упоминать о померещившемся ему человеке. Если это была галлюцинация, он не собирался доставлять Эрдва удовольствие узнать о том, как плохо отразились последние события на его логических цепях.
— Они возвратятся по этому пути, — продолжил он, кивком указывая на коридор и не давая маленькому роботу возможности ответить. — Возвратятся в поисках уцелевших людей. Что же нам теперь делать? Они не поверят ни одному слову роботов повстанцев, не поверят, что мы ничего важного не знаем… Нас отправят на рудники Касседа или разберут на запчасти для других, менее износившихся роботов. Это в том случае, если они не посчитают нас потенциально опасными и не уничтожат на месте. Если мы…
Но Эрдва уже повернулся и быстро засеменил по коридору.
— Подожди, куда ты? Ты что, не слушал меня?
Ворча ругательства на нескольких языках, некоторые из которых были чисто машинными, Трипэо плавно устремился за своим другом. Этот крошка Эрдва, подумал он про себя, может быть оскорбительно тупым, если захочет.
Коридор перед Центром Управления галактического корабля был заполнен угрюмыми пленниками, согнанными в кучу отрядом имперских солдат. На полу лежали раненые, некоторые из них умирали. Несколько офицеров были отделены от рядов повстанцев и стояли маленькой группкой, бросая воинственные взгляды на державших их в изоляции молчаливых охранников.
Словно по команде, все — и имперские солдаты и повстанцы — смолкли, когда высокая фигура в плаще показалась из-за поворота коридора. Два офицера-повстанца, только что выглядевшие решительными и непокорными, вздрогнули. Остановившись перед одним из них, Черный Лорд молча протянул металлическую руку. Эта рука схватила офицера за горло и оторвала его от пола. Глаза повстанца вылезли из орбит, но он не издал ни звука.
Имперский офицер со сдвинутым на затылок бронированным шлемом, открывающим свежий шрам на том месте, где луч пробил его защиту, вылез из центра управления корабля, отрицательно покачав головой.
— Ничего нет, сэр. Информационные блоки памяти уничтожены начисто.
Дарт Вейдер принял это сообщение, подтвердив его едва заметным кивком головы. Его непроницаемая маска повернулась к офицеру, которого он держал. Покрытые металлом пальцы сжались. Подняв руки, узник пытался разжать их, но безуспешно.
— Где данные, перехваченные вами? — угрожающе прохрипел Вейдер. — Что вы сделали с информационными записями?
— Мы… не перехватывали… никакой информации, — проговорил, едва дыша, висящий в воздухе офицер. Он собрал последние остатки мужества. — Это… корабль Сената… Вы видели наши… наружные опознавательные знаки?.. Мы выполняем дипломатическую миссию…
— К Хаосу вашу миссию! — зарычал Вейдер. — Где эти записи? — он сжал пальцы еще сильнее, молча подтверждая свою угрозу.
Наконец офицер придушенно прохрипел:
— Только… командир знает…
— Этот корабль курсирует под знаком системы Альдераана, — гремел Вейдер, приближая свою ужасную, подобно лику Горгоны, маску к лицу офицера. — Есть ли на борту члены королевской семьи? Кто ваши пассажиры?
Толстые пальцы сомкнулись еще крепче, и движения офицера стали более судорожными. Его последние слова перешли в неразборчивое хрипенье.
Вейдер был в гневе. Хотя тело офицера обмякло с не вызывающей никаких сомнений беспомощностью, металлические пальцы продолжали сжиматься, ломая гортань и позвонки с таким звуком, словно собака царапала когтями по пластику. Затем, наконец, с возгласом отвращения Вейдер отбросил мертвое тело к противоположной стене, как тряпичную куклу. Несколько имперских солдат с трудом увернулись от этого ужасного снаряда.