Он довольно долго смотрел в небо, жалея, что у него не телескоп, а всего лишь бинокль. В своих наблюдениях он забыл об испарителе, жаре и прочих треволнениях. Снова убрав в пояс микробинокль, Лук повернулся и бросился к своему лэндспидеру. Уже на полпути к машине он кое-что вспомнил и, обернувшись, крикнул:
— Быстрее!
Затем нетерпеливо добавил:
— Чего ты ждешь, заводи машину!
«Тренуэлл» направился к Луку, остановился и начал быстро крутиться вокруг своей оси. Из всех его щелей и сочленений шел дым. Лук прокричал еще какие-то распоряжения, затем в негодовании замолчал, сообразив, что одних только слов будет недостаточно, чтобы привести «Тренуэлла» в движение.
Еще секунду Лук посомневался, не оставить ли ему робота в покое, так как, сказал он себе, несколько из его основных узлов явно вышли из строя. Затем он прыгнул в лэндспидер, заставив машину на воздушной подушке (кстати, тоже недавно отремонтированную) наклониться на одну сторону, а затем восстановил равновесие, быстро усевшись за пульт управления. Слегка поднявшись над песком, легкий лэндспидер стал так же устойчив, как Судно в штормовом море. Лук завел мотор, взвизгнувший из-за нагрузки, и из-под лэндровера вырвался фонтан песка, когда Лук направил машину к далекому городу под названием Анкорхед.
За его спиной в безоблачное небо пустыни из горящего робота поднималось черное облако дыма. Когда Лук вернется, от робота уже ничего не останется. В огромных пустынях Татуина обитали существа, подбирающие как биогенный, так и металлический мусор.
Металлические и каменные громады сверкали белизной под ярким светом звезд-близнецов Тату-1 и Тату-2, так близко расположенные не столько для компании, сколько для совместной защиты. Они являлись связующим звеном для всей сельской общины Анкорхед.
Сейчас пыльные и неасфальтированные улицы города были тихи и пустынны. На треснутых карнизах каменных зданий лениво жужжали песочные мухи. Вдалеке лаяла собака — единственный признак обитаемости города. Потом появилась и начала переходить улицу одинокая старуха. Ее металлическая солнцезащитная накидка была туго обернута вокруг тела.
Что-то заставило ее взглянуть вверх, глаза ее прищурились, устало глядя вдаль. Вдруг раздался резкий звук, и блестящий прямоугольный предмет с грохотом пролетел вдалеке. Глаза старухи открылись, она глядела на опускающийся прямо на нее корабль, который не собирался менять своего курса. Ей пришлось упасть на четвереньки, чтобы увернуться от него.
Задыхаясь и сердито грозя кулаком вслед лэндспидеру, она прокричала сквозь шум:
— Неужели вы, парни, так никогда и не научитесь снижать скорость в городах!
Лук мог заметить ее, но никогда не услышал бы ее слов. Во всяком случае, его внимание было сосредоточено на другом, когда он подлетал к длинному низкому бетонному зданию станции. Какие-то кольца и прутья торчали из ее крыш и стен. Песчаные волны пустыни Татуина желтой пеной неутомимо разбивались о ее стену. Никто и не пытался противодействовать им. Это было бессмысленно. Если бы их убрали, на следующий день они появились бы снова.
Лук распахнул входную дверь и крикнул внутрь:
— Эй!
Юноша в потрепанной одежде механика, развалившись, сидел на стуле за неприбранным контрольным пультом станции. Солнцезащитная мазь не позволяла его коже загореть. Кожа девушки, сидящей у него на коленях, тоже была покрыта защитной мазью, и глазам открывались обширные участки защищенного таким образом тела. Даже следы от высохших капель пота ей шли.
— Привет! — снова крикнул Лук, получив на свой первый оклик только негромкий свист. Он помчался к ремонтной мастерской на другом конце станции, в то время как полусонный механик провел рукой по лицу и пробормотал:
— Мне показалось, что здесь что-то прогрохотало…
Девушка на его коленях чувственно потянулась,
натягивая поношенную одежду на наиболее привлекательные места своего тела. Ее гортанный голос прозвучал непринужденно.
— Ах, — сказала она. — Опять у Живчика один из приступов буйства.
Дик и Живчик подняли взгляды от контролируемой компьютером игры в пул, когда в помещение ворвался Лук. Они были одеты так же, как и Лук, хотя одежда сидела на них много лучше и была менее поношенной.
Все трое молодых людей резко отличались от высокого, сильного и красивого игрока, сидевшего за дальним краем стола. Начиная с аккуратно подстриженных волос и кончая ладно сидящим костюмом, он выделялся в помещении, как яркий мак в овсяном поле.