Контрабандист только рассмеялся. — Не пугай меня, девочка. Я проиграл свой корабль в притоне принадлежащем Фа'атре. Я хочу попросить вернуть его обратно, по доброте души. Что ты думаешь об этом?
Хатт по имени Фа'атра был широко известен своей жестокостью, и отличался садистскими наклонностями.
— Я думаю, что ты такой же глупый, как и уродливый.
Контрабандист опять засмеялся, и лицо его преобразилось от множества зубов в его открытой пасти. Шигар был готов вмешаться, если обмен любезностями перерастёт в стычку, но контрабандист, казалось, был удовлетворен ответом Лэрин.
— Скажите вашей подруге, — сказал контрабандист, наклонившись, — если она, в действительности, хочет выдать себя за крутую, то ей придется немного прикусить свой язычок. А то, такие крутые живут у нас не больше пяти минут. Вы не продержитесь больше, без какого-либо ущерба для себя.
Он отвернулся, чтобы уже вновь заговорить с кем-то. Шигар и Лэрин обменялись быстрыми взглядами.
— Я надену твой шлем, когда мы приземлимся, — шепнул ей Шигар. — Я согласен с мнением того контрабандиста о крутости и сдержанности.
Она только кивнула. Он был рад, что не мог видеть выражение ее лица.
Космодром «Билбоуса» был заполнен множеством представителей различных расс и дроидами всевозможных моделей, о которых Лэрин никогда не слышала. Воздух был плотный с запахом, каких то специй, а вокруг звучала разнообразная речь.
Кругом была только грубость и ни капли вежливости: подталкивание, пихание, требования посторониться, или остановиться …
Шигар, c одетым на голову шлемом злого гонщика, шёл первым.
Они прошли таможенный досмотр без всяких недоразумений. Заодно выяснив, как добраться до Джеброилы, города, где находился дворец Тассайе Бариш. Менять валюту не было надобности. Все виды валют имели хождение на Нал Хутте. Убедившись, что чип Шигара не был поддельным, водитель такси, эвосиай, лихо повез их в нескончаемом потоке транспорта, провоцируя десятки потенциально опасных столкновений. Лэрин внимательно оглядывала салон такси. А оно летело вперёд, не обращая ни на что внимания.
Путешествие до Джеброилы было длинным и нудным. Влажная биосфера Нал Хутты была отравлена тысячелетиями промышленных выбросов, что делало её опасной и непригодной для дыхания. Те немногие виды, которые постоянно жили здесь, мутировали до неузнаваемости. Некоторые, как чемилизарды, приспособились принимать пищу из соединений, которые могут убить обычных животных. Другие виды животных выработали невосприимчивость к большинству вредных химических соединений, или селились в отдалённых уголках планеты, куда ещё не добралась цивилизация. Но за такие места шла постоянная борьба.
Хатты самый яркий пример эволюции в действии. Их предки, тучные и похожие на слизняков, должны были стать легкой добычей на их родной планете. Но экологическая катастрофа заставила их стать выносливее — в нескольких направлениях одновременно. У них развились удивительно мощные мышцы — по сравнению с их прежними вялыми мышцами, а их умственные способности вышли на одно из первых мест в галактике. Они превратились в существ, стоящие на вершине пищевой цепочки.
Лэрин во время езды молчала. Это вошло у неё в привычку, ещё со времён службы в спецназе. Она обдумывала дальнейшие планы, после их прибытия в Джеброилу. Шигар, тоже молчал, думая о чём-то своём. Она не отвлекала его. Безопасность вокруг дворца должна была быть серьёзной, и они вряд ли смогут приобрести удостоверения личности, позволяющие войти во дворец. Самое трудное — это найти черный ход, за которым не наблюдает дюжина всевозможных глаз. Так или иначе, она не думала, что это будет так просто.
Дворец был размером с небольшой город. Шигару было, и, страшно, и, в то же время, это его успокаивало. Было бы легко спрятаться среди этих многочисленных строений, среди тысяч служащих, и всевозможных посетителей. В то же время, повсюду были чужие глаза. Они не могли позволить себе допустить ошибку.
Шигар расплатился с водителем такси и добавил чаевые. Водитель был рабом, присоединенным цепями к автомобилю. Эвосиайи, когда-то, были хозяевами Нал Хутты, но теперь они были на самой низкой ступени ее оппортунистического общества. Из-за очень долгого межродственного скрещивания, их вид стал бледным и болезненным. Только за пределами городов немногочисленные племена продолжают свою борьбу за свободу от гнёта хаттов.