— Тела с активным "фактором" Древних не допускают клонирования. Я проверял все известные мне технологии, но успеха не добился.
— Как так?
— Клон начинает очень быстро стареть. Весь его жизненный цикл от создания до полного одряхления не превышает двух недель. Видимо, активный фактор требует серьёзных энергетических затрат, и клонирование по обычным технологиям не может его обеспечить.
— Жаль, — Хёмдалль ещё раз обвёл взглядом всю кунсткамеру. — Очень жаль.
— Мне тоже, — кивнул Локи. — Возможно, эту проблему удастся решить позже? Если всё получиться, времени у нас будет достаточно.
— Когда ты собираешься приступать?
— Сейчас. Чем дольше жду, тем сильнее падает моя решимость. Так что лучше не откладывать. Все распоряжения искину базы отданы, твой ключ — на всякий случай — восстановлен. Пожелай мне успеха!
— Подожди! Вот так, сразу…
— Иначе — никак. Помнишь, Хёмдалль,…когда мы ещё жили, ходили по лесам, радовались солнцу, купались. Да,…купались,…помнишь, как следует входить в холодную воду? Сразу, без оглядки, без сомнений,…по-другому нельзя, друг.
Локи подошёл к двум капсулам, похожим на странную смесь фрёснира и исцеляющего устройства. В одной находилось тело человека, с виду лет тридцати — тридцати пяти, худощавого, рыжеволосого. Такого человеческие особи наверняка сочли бы красавчиком.
— Так я буду выглядеть, если всё получится, — заметил Локи. — Симбионт уже внедрён и успел восстановить тело до нужной кондиции. Пять лет назад я похитил человека точно в момент естественной смерти в возрасте пятидесяти лет. Ты же знаешь, — поспешил он пояснить другу, — человеческое тело ещё живёт некоторое время после смерти пользователя, — оставим этот термин, раз уж он так пришёлся к месту.
— Я в курсе, — кивнул Хёмдалль, — сначала уходит он, потом за несколько минут умирает мозг. Тело, как биологический организм, живёт ещё чуть дольше. Бывает, что и несколько суток. Пока из-за отсутствия пользователя все системы не придут в разлад. Я помню, что ваниры ставили подобные опыты на людях.
— Приоритет не за ними. Ещё раньше подобные эксперименты проводили фёрлинги и гоаулды. Насчёт ноксов мне ничего неизвестно, но…
— …нет никаких оснований полагать, что они в этом отличаются от остальных. Да, пожалуй, и в этом я с тобой соглашусь.
— Вообще-то, это уже не имеет значения, — вздохнул Локи. — Проследи, пожалуйста, чтобы после окончания переноса и оживления нового тела роботы переложили меня сюда, — он показал на длинное анатомическое ложе, к которому подходило множество пластиковых трубок, — и, пока в теле остаются признаки жизни, ни в коем случае не возвращай его обратно. Неважно, пусть я буду кричать, биться, плакать — ложе меня удержит и не допустит серьёзных повреждений.
— Сделаю. Ты ожидаешь, что процедура вселения будет настолько болезненной?
— Допускаю это. Обратно в капсулу вернёшь меня, если в течение десятка минут никаких признаков жизни не будет. Только тогда. Всё сделает сам искин, но в этом случае он обязательно запросит твоё подтверждение.
— Не волнуйся, дядя. Я всё сделаю, как ты сказал.
Локи кивнул и, более не обращая внимание на насупленного Хёмдалля, залез в свободную капсулу. Прозрачная оболочка мгновениями спустя стало матовой, и Хёмдалль понял: перенос начался.
Мидхейм, система Мидгард, Мидгард-4. "Франанг", тайная база Локи, ещё сутки спустя.
Тело, в которое переселился Локи, билось в корчах, издавая страшные крики, но трубчатые путы надёжно его удерживали. Хёмдаллю было страшно, жутко, неприятно, но он, постоянно перебарывая все эти низменные чувства, старался аккуратно вести протокол эксперимента.
Видимо, боль, которую испытывал Локи, переходила грань мыслимого, и Хёмдалль всерьёз начинал беспокоиться за жизнь и рассудок экспериментатора. С другой стороны, если судить по приборам, ничего страшного не происходило. Просто сон. Кошмар, да. Но все ритмы мозга, снимаемые аппаратурой, упорно демонстрировали нормальность происходящего. Там, внутри возникшего при переносе кошмарного сна, жил и боролся всё тот же Локи. Его сигнатуры немного поменялись, но по-прежнему оставались узнаваемыми и чётко идентифицировались.
Следуя инструкции, Хёмдалль просто ждал, опасаясь вмешиваться в ситуацию, пока она не достигла последнего, критического рубежа.
Ждал и надеялся.
Посмертный мир оказался совсем не таким, как ожидал Константин. Лишь только он очнулся — а произошло это событие в каком-то мареве, дальше собственной руки не разглядеть… уф, руки, слава Богу, есть,… — как его схватили под локти какие-то монстры. Если у одного лицо было вполне человеческое, чем-то похожее на него самого в молодости, у другого лица не было вообще. Его заменяла странная пасть с челюстями, раскрывающимися как лепестки цветка,…ага, усеянные по краям мелкими зубами.