— Персиваль, — поддавшись неожиданному порыву, Лоуэлл протянул руку солдату, — я тоже из аборигенов. Научите и меня?
— Я знаю вас, Администратор Офира, — ещё шире усмехнулся викинг и пожал не протянутую ладонь, а предплечье, — моё имя Сигурд, и своих мы приветствуем именно так,…да, конечно научу, Персиваль!
Эршип поднялся выше, и, развернувшись, бесшумно пошёл прочь от острова. Синий спокойный океан, яркая зелень вокруг, отвесно уходящая вверх коническая гора за спиной, а прямо перед глазами городок, пришедший прямо из сказки, высокая набережная с лесенками, ведущими на каменистые пляжи.
Лоуэлл с тоской проводил глазами растворяющийся среди голубой дымки эршип, но его взгляд зацепился в вышине за два странных силуэта, похожие на хищных птиц. Когда они мгновением позже синхронно понеслись вниз, прямо в город, а затем будто застыли над ним, распластав широкие крылья, Персиваль снова обратился за помощью к своему спутнику.
— Глайдеры, — кивнул Сигурд. — Проходят испытания после глубокой модернизации. Владыка Константин лично разработал проект улучшения этих аэрокосмических аппаратов, и, судя по их полёту, весьма успешный.
Викинг помахал рукой, и один из глайдеров, стрелой сорвавшись с места, спустя несколько мгновений остановился почти над Лоуэллом, а затем мягко опустился перед ним.
— Тек ма тек, Олаф! — Сигурд замахал рукой викингу, сидящему спереди, — уступи место Персивалю. Пусть твой пилот десяток минут покатает нашего Администратора!
А ещё минутой позже Персиваль круто взмыл в бездонные небеса. Восторг переполнял душу: только он — и бесконечная синь вокруг.
Солнечная система, Земля, 10 октября 1908 года, С.А.С.Ш., Ю. Дакота, Пайн-Ридж.
Три полных дня и две наполненных лунным светом ночи продолжались состязания воинов и пляски вокруг огня, а на третью ночь четыре наиболее уважаемых вождя, включая Красное Облако, уединились в специальном вигваме, вход в который тщательно оберегали самые сильные воины. И, несмотря на то, что издали доносились весёлые голоса и крики соплеменников, пирующих вокруг костров, их лица светились гордостью от осознания чести, которой их удостоили вожди.
В просторном вигваме тусклое пламя костра делало медные лица вождей ещё более тёмными, а бело-чёрные орлиные перья будто засветились в сгустившемся полумраке. Вожди сидели, гордо выпрямив спины, и горящими глазами наблюдали за тем, как самый старший из них — Красное Облако — готовит трубку.
— Моя чанунпа (трубка) — это весь мир, — тихо пояснял свои действия великий вождь. — Он занят людьми, животными и вещами так же, как и табак наполнит эту чашечку. Я набиваю табак, вспоминая об Отце нашем, который также наполнил степи бизонами, леса — зверьём, а реки — рыбой. Своими руками я набиваю эту Трубку Мира…
— Ом-ма, — подхватили Большой Нож, Бойся Медведя и Степной Конь, — мы свидетельствуем!
— Когда я был ребенком, Вакан Танка (духи) наших мест, обладали могуществом и творили чудеса. Я чувствовал, что нуждаюсь в их одобрении и покровительстве. Я знал, что они могут помочь или навредить. Меня учили, что Огненный Человек — великий Атэ (отец) народа лакота. Так учили мудрецы и шаманы. Они говорили, что покровительство Атэ может получить лишь тот, кто делает добро своему народу, кто не страшится врага, кто говорит правду и живёт прямо, кто защищает свой народ и свои охотничьи земли. Они учили, что подвижные тела — это орудие моего Вакан Танка; что чувствующая душа — это одеяние моего Вакан Танка; что я сам — это Вакан Танка. Они учили, что Вакан — это схватка зла и добра, от которой нельзя уклониться.
Красное Облако замолчал, выискивая подходящий уголёк в затухающем костре, чтобы разжечь чанунпа.
— Я не проиграл ни одной битвы, защищая свой народ, я никогда не страшился врага, не лгал и жил прямо, мне будет не стыдно перед предками…
— Ом-ма, — прогудели Большой Нож, Бойся Медведя и Степной Конь, — свидетельствуем!
— …Лакота всегда были свободными. Они жили по собственным законам, как казалось наилучшим для лакота, оставаясь независимыми и счастливыми. Они сами выбирали друзей, и боролись с врагами. Мужчины лакота были благородны и храбры…
Воины, стоящие на страже, внимательно прислушивались к тихой речи, идущей из-за плотно завешенных шкурами стен вигвама.
— …Бледнолицые забрали нашу землю и навязали свои законы, не спросив, устраивают ли лакота эти законы? Потому, что они созданы, чтобы удовлетворить жадность бледнолицых, и заставить лакота повиноваться. Сделать из лакота таких же потных и горбатых, заставив поступать и думать, как они — либо умереть. Президент бледнолицых лгал и лжёт, давая обещания лакота. Его псы, специальные уполномоченные, обещали одевать и кормить нас, если мы позволим белым людям владеть нашей землёй. Мы, лакота, отвечали, что будем бороться за наших лошадей и женщин, что мы будем охотиться для нашей пищи и одежды, но не станем рыть землю, чтобы выращивать еду и получать одежду от этого. Мы сказали им, что Атэ дал лакота бизонов и в пищу, и для одежды, и везде, где пасутся бизоны — земля лакота, потому что бизоны обладают своей землёй, а лакота обладают бизонами.