— Сказки, — прошипел Конь, — более не пытаясь сдерживаться. — Сладкими лживыми обещаниями чужак хочет погубить лакота…
Красное Облако замолк, холодно глядя на своего оппонента. Он выдохнул табачный дым и передал Трубку Мира Большому Ножу. Тот принял чанунпа и присоединил свои клубы дыма к тем, что вверху уже формировали облако, слегка отсвечивающее красным.
— Почему ты замолчал, Конь, — выдохнул ещё один клуб дыма Большой Нож, — говори, лакота слушают тебя.
— Надо поймать чужака, — прямо и откровенно заявил Степной Конь, — передав его специальному уполномоченному, лакота укрепят дружбу с бледнолицыми вождями…
— А муж Красной Птицы получит новые выгодные заказы от них, — с усмешкой добавил Бойся Медведя, — и, конечно, поделится с тобой? Я всегда знал, что её муж с гнильцой, жаль, что Птица так доверчива со своим Хвостолицым…
Притаившаяся с обратной стороны вигвама женщина зажала рот ладонью, чтобы не закричать. Она уже много раз кляла себя, что тогда, месяц назад, не сдержалась и всё рассказала своему мужу. Раймонда после этого как подменили.
Неужели?…
Едва сдерживаясь, чтобы не заплакать, женщина приготовилась подслушивать дальше.
— Ты потерял разум, Медведь, раз не видишь выгоду для лакота…
— В этом деле для лакота нет выгоды, — громко заявил Большой Нож, — предать гостя в руки врагов — постыдный поступок!
— А что скажет вождь Красное Облако, — вкрадчиво поинтересовался Степной Конь. — Почему ты молчишь, старик?
— Скоро будет уже девять десятков лет, как я хожу по этой земле. Я видел всех сиу гордыми и свободными, сражался за них и побеждал, но чтобы один из нас предложил подлость,…ты хорошо научился у своих бледнолицых хозяев, Конь.
— Старик, бледнолицых много и они сильны…
— Поэтому ты привёл сюда их кавалерию? С помощью специального уполномоченного Хвостолицего, одного из шакалов Вождя бледнолицых, ты…добровольно,…без всякого принуждения и угроз…привёл…на нашу землю…убийц наших женщин и детей! Или мои подслеповатые глаза подвели меня, Конь, и это не так?
— Так, Облако. — Птица, услышав это, беззвучно зарыдала. — И я отдам им самозваного Атэ, если он посмеет сюда явиться! Но я ещё не слышал твоих слов,…вождь.
— Атэ передал через посланника, что ему не нужны те, кто отказался от долга, выбрав дороги и ограды бледнолицых. Но поскольку и они дети его, он не станет наказывать их, а просто забудет, прогнав из своего сердца. Тогда я не понял, кого он имел в виду, а теперь…я забыл о тебе, Конь, и отныне не вспомню никого с таким именем.
— Я забыл о тебе, Степной Конь, — махнул перьями головного убора Большой Нож.
— Я не помню никого с таким именем, — подтвердил Бойся Медведя.
Красное Облако неторопливо и торжественно встал и то ли запел, то ли закричал.
— Солнце зашло, и день окончен. Тьма пожелала овладеть мной, но Охотничья Луна прогнала её, возвращая надежду. И прежде, чем я упаду, чтобы никогда не встать, слушайте меня, лакота. Пусть Вакан Танка бледнолицых сейчас сильнее духа лакота, но пока дух мой в теле моём, дым моего дыхания всегда будет направлен к Атэ народа моего. Я и до сей поры, и впредь верен ему!
— Глупцы, — зло прошипел Степной Конь, — вы пожалеете об этом!
— Я так не думаю, — произнёс на лакота странно шелестящий голос, похожий на шелест ветра в траве, и перед вождями из тьмы вигвама вышел к костру молодой мужчина, одетый в чёрную наглухо закрытую накидку. Огненного цвета длинные волосы вольно рассыпались по плечам, а его белоснежное лицо было спокойно и прекрасно. Молодой мужчина нежно обнял Красное Облако за плечи. — Я знаю о твоей верности, мой рано состарившийся краснокожий сын. Пойдёшь ли ты служить мне в другое место, примешь ли ты ответственно мощь мою и оружие моё?
— До самой смерти, — заплакал от восторга старик, когда Атэ бережно усадил его на место.
— Самозванец! — Степной Конь громко закричал и, выхватив револьвер, несколько раз выстрелил в тёмную фигуру почти в упор. Того, что произошло после, не ожидал никто.
Вокруг фигуры вспыхнуло голубоватое сияние, в котором пули потеряли свою убойную силу, беспомощно упав между камнями очага; молнии яростно сверкнули, ударив по револьверу, который выпал под ноги Степного Коня, и он страшно закричал, потрясая ещё дымящейся обугленной правой рукой; две страшные фигуры полулюдей-полуживотных, одна с головой волка, другая — с головой орла, шагнули из темноты, резкими ударами странных копий обезвредив ворвавшихся в вигвам на звуки выстрелов стражей. Третья фигура с таким же копьём, ещё более страшная, поскольку на человеческих плечах сверкала огненными глазами голова змеи, выступила из темноты и стала позади и справа от Атэ, наведя своё копьё на плачущего от нестерпимой боли и умирающего от ужаса Степного Коня. Бойся Медведя и Большой Нож, скуля, отползли в стороны, оставив у костра лишь Красное Облако, на плечо которого небрежно опирался…Атэ.