— Да, мы исследовали все режимы работы, но сложные объкты перебрость не удаётся — разрушаются.
— При выключенном зеркале газ остаётся в гипертуннеле?
— Да.
— А можно ли менять размер гипертуннеля?
— Да.
— Но тогда это готовый термоядерный реактор! — воскликнул Сахаров. Попробуйте поместить в гипертуннель дейтерий и уменьшить его размер в милион раз. Затем включите зеркало — должен произойти выброс гелиевой плазмы. Гипертуннель ведь обеспечивает совершенную термоизоляцию?
— Да, потерь тепла за время пока было выключено зеркало, не наблюдалось.
Врачи, столпившиеся в операционной на мгновение замерли — пришедший в сознание "мертвец" вызвал у многих чуство шока. Пациент смотрел на них глазами, которые приобрели страный желтоватый блеск. Первым пришёл в себя Скрябин.
— Константин, — произнёс он, указав на себя.
— Ток'ра Селмак, — ответил бывший покойник, повторив жест Скрябина.
Сахаров ещё раз просмотрел результаты опытов с малыми кольцами. При сжатии водорода (пока решили ограничется обычным водородом, что бы изучить все аспекты сжатия газа гипертуннелем) при помощи гипертуннеля происходил адиабатический нагрев газа. Энергия для сжатия поглощалась кольцами из подводимого к ним электротока. Замечательным свойством колец было то, что поддержание фиксированного объёма гипертуннеля не требовало затрат энергии, а при расширении газа за счёт увеличения объёма гипертуннеля происходила рекуперация части энергии газа обратно в ЭДС.
— Да это же готовый ТЯДВС и ТЯРД в одном флаконе, выдающий к тому же энергию в разных видах! — подумал Сахаров.
Как и ожидал Андрей Дмитриевич, при включении "зеркала" происходил выброс плазмы, если газ предварительно был сжат. Сегодня группу Сахарова, Зельдовича и Новикова перебросили вместе с экспериментальным оборудованием на полигон "Луна-1", предстояло изучение предельных характеристик устройства и попытка реализовать в нём термоядерную реакцию.
Благодаря непрерывному строительству Лунная база Союза уже представляла из себя вполне пригодный к эксплуатации полигон, где было решено проводить опытно-исследовательские ядерные взрывы и испытывать опасную технику, хотя с момента высадки космонавтов Комарова, Пацаева и Добровольского и прошло всего чуть больше месяца.
— Заполнение гипертуннеля водородом (обычным) завершено. Масса газа сто килограмм. Зеркало перехода выключено. Начинаем сжатие, — комментировал свои действия выступающий в роли техника-оператора Владимир Комаров.
— Давление миллион атмосфер, температура плазмы сто тысяч градусов, — эти характеристики можно было узнать, регистрируя напряженность гравиполя в кольцах. Продолжаю сжатие, совпадение графика с предсказанными значениями 99 %.
— Давление плазмы тридцать пять миллионов атмосфер, температура предположительно триста пятьдесят миллионов градусов. Наблюдается сильное расхождение с теоретическими показателями, прекращаю сжатие. Давление газа и температура продолжают падать. Падение характеритик замедляется. Прекратилось.
— Вы не учли превращение части энергии в нейтрино — прокомментировал результаты опыта академик Зельдович. Так что поздравляю, вас, Андрей, вы оказались правы насчёт непроницаемости гипертуннеля для всех видов материи кроме гравитации. Продолжайте сжатие.
— Давление плазмы сто миллионов атмосфер. Температура два миллиарда градусов. Так. Зафиксирован самопроизвольный скачок давления и температуры! Давление пятнадцать миллиардов атмосфер! Температура тридцать миллиардов градусов!
— Ого! Это явно синтез! И на обычном водороде!!! — воскликнул Сахаров.
— Самое любопытное, что установка держит параметры. Так что можно попытаться жать дальше, — ответил Зельдович.
— Не получиться — прокоментировал распоряжение Комаров. Мы конечно можем продолжать сжатие, но приращение характеристик будет незаметным — мощности станционного реактора не хватит.
— Хорошо. Увеличте размеры гипертуннеля до размеров на начало опыта. Замерьте приращение энергии.
Доклад собрал всех научных сотрудников с кафедры лаборатории термоядерного синтеза и конструкторов ракетных двигателей.