Полёт прошёл без осложнений. Спустя четыре дня, пролетев в общей сложности почти сто сорок тысяч световых лет, "Звёздный Бегун" приблизился к цели.
Ещё на Земле были проведены телескопические наблюдения в оптический интерферометр БМО, и намечены звёздные системы для обследования. Теперь, приблизившись почти вплотную, предстояло потратить день на повторный осмотр Большого Магелланового Облака и окончательного выбора звезды, в системе которой будет база. Во время полёта космонавты по просьбе входившего в состав экспедиции астронома Михаила Сергеевича Шкловского, останавливались и даже отлетали назад — было зафиксировано редчайшее и прелюбопытнейшее явление — вспышка сверхновой в БМО. Сверхновая, известная в нашем варианте истории как 1987А была замечена в восьми световых годах от Солнечной Системы. Михаил сумел добиться, что на Землю послали один из ста межзвёздных почтовых челноков, что бы предупредить астрономов Земли о замечательном событии.
Два гравителескопа вынырнули из грузового отсека и разлетелись в стороны — для проведения картографических съёмок звёздолёт сбросил скорость до 1000 км/с. Межгалактическое пространство было почти пустым, в отличии от просторов Галактики, и телескопам не угрожала сильная радиация, тем не менее рисковать не стали. Через час два телескопа образовали интерферометр с базой десять тысяч километров. Этого хватило, что бы разглядеть у краевой звезды БМО марсоподобную планету. К этой звезде и направился "Звёздный Бегун".
Звезда, ранее безымянная, а теперь носящая имя Алексея Толстого, была маломассивной, немного легче Солнца. Уровень излучения её был примерно половина солнечного. На расстоянии астрономической единицы от него обращалась двойная планета — марсоподобный планетоид массой в три раза превышавшей массу Марса и спутник, масса которого была чуть меньше лунной. Возраст системы был около трёх миллиардов лет.
В честь героев романа Алексея Толстого все новооткрытые планеты решено было называть их именами. Планетоид получил имя Аэлита, спутник — Мстислав Лось, расположенный в пяти астрономических единицах (150.000.000 км = 1 астрономической единице) подобный планете Нептун ледяной гигант — имя Гусев.
Планета Аэлита обладала разрежённой, но всё же в десять раз более плотной чем на Марсе, азотно-углекислотной атмосферой. Средняя температура поверхности планеты была выше чем на Марсе, и составляла — 4 °C. Впрочем на экваторе было довольно тепло, и даже были открытые водоёмы, в которых уже по самому факту дневной эмиссии кислорода можно было предположить наличие жизни. Но большая часть планеты была замёрзшей, и напоминала Марс. Океанов либо небыло, либо они были скрыты под слоем льда и пыли.
Система дальней связи.
За десять лет, что прошли с момента первого пуска ЗВ, в понимании их устройства, особенно когда к изучению подключились толланские специалисты, был достигнут впечатляющий прогресс. Хотя сама конструкция ЗВ оказалась черезвычайно сложной, как выразился Игорь Новиков БЦВМ ЗВ по мощности превосходила на много порядков всю вычислительную технику Земли вместе взятую, даже после того, как заводы микроэлектроники, доставленные с планеты Нюк, которую по предложению английских коллег-исследователей, которые получили допуск к ЗВ, переименовали в Фоллаут, заработали на полную мощность, основные принципы, положенные в её, были поняты.
ЗВ представляли из себя преобразователи материи и пространства. На мембране гиперперехода, по сути являющейся искусственным горизонтом событий с заданными параметрами, происходило преобразование элементарных частиц в новое состояние, при этом макросвойства частиц сохранялись, что позволяло объекту из них проходить мембрану не разрушаясь. Канал гиперперехода представлял из себя особое пространство, со своими физическими закономерностями. Но основные законы физики выполнялись и для него. Камнем претекновения в попытках создать аналог ЗВ стала именно неустойчивость при преобразовании частиц, проходящих мембрану. Второй сложностью была проблема адресации.
Многочисленные эксперименты, поставленные совместной таури-толланской исследовательской группой позволили создать кольца, связанные гиперпереходом, но пропустить через них вещественный объект без разрушения не получалось.
Впрочем, даже такой гиперпереход имел ценность — он пропускал гравиволны почти без искажений и позволял реализовать быструю связь на галактических расстояниях. Кроме этого, можно было использовать гиперпереход как термоядерный реактор, для передачи простых веществ, что было уже немало.