Закончив свои размышления, не лишённые хвастовства и законной гордости за свою страну, Дроздов задумался, что же ему теперь делать?
— Очевидно, хозяин заброшенного завода, а хозяин ли? заточил меня в этой тюрьме для киборгов. Хорошо если меня одного. Что он будет делать со мной? Внезапно вскрывшаясь безпомощность перед лицом по-настоящему развитой цивилизации, сильно раздражала Матвея.
— В первом же полёте так напоролись! И ведь специально выбрали Большое Магелланово Облако — мол, в этой неправильной галактике-карлике нет условий для развития аборигенных цивилизаций! Однако ж аборигены нашлись.
Матвей грустно принялся напевать шлягер Высоцкого:
— Но почему аборигены съели Кука?
— За что — неясно, — молчит наука…
Матвей Дроздов напевал уже часа три, и мелодия ему успела надоесть, когда наконец произошло что-то отличное от привычной темноты одиночки. Внезапно посреди камеры зажглось изображение давешнего "ртутного" робота и в голове у Матвея зазвучала…
чистейшая русская речь! На великолепном русском робот произнёс: — Приветствую тебя, брат по телу и разуму!
— Ах ты урод! — непроизвольно вырвалось у Дроздова. Сначала в тюрьму посадил, а теперь "братом по-разуму" называешь? Далее Матвей выдал малый боцманский загиб. Робот неподвижно стоял перед ним, на его кажущемся бесстрастным лице острый взгляд Дроздова заметил лёгкую ироническую ухмылку.