-Полковник, мы из штаба генерала Веста. Он просил передать, что вас отзывают из отставки.
Сара неожиданно схватила мужа за плечи и встряхнула. Тот даже не шевельнулся, лишь приподнял голову и посмотрел на жену. Взглядом, в котором читалась одна лишь пустота.
-Конечно же!- почти истеричным тоном крикнула Сара.- Тебе же намного хуже, чем мне сейчас!..
Рука Джека потянулась в направление подушки. Но в итоге схватила фотографию сына с ближней полки.
На ней Чарли был в бейсбольной форме, смешной в кепке и с битой. Фотография была сделана всего лишь несколько месяцев назад…
-Что ВВС от тебя хотело?- спросила Сара, доставая из кармана пачку сигарет.- Неужели снова выразить соболезнования?
-Я еду на базу,- чуть слышно произнёс О’Нилл, доставая из рамки фотографию.- Подготовь мои вещи через час.
-Что ж,- прошептала Сара, закуривая сигарету.- Может, так и будет лучше…
Джек О’Нилл поставил пустую рамку на полку рядом с бейсбольной перчаткой сына. Затем снова посмотрел на жену пустым взглядом.
-Когда ты вернёшься,- сказала Сара, выходя из комнаты Чарли.- Меня уже здесь не будет!
Джек прикрыл глаза и перестал дышать. Сигаретный дым действовал на него усыпляюще, ещё совсем недавно он собирался бросить. До смерти сына.
Внизу раздался громкий стук. Похоже, что Сара выплёскивала свою боль на шкафчике для белья. Она была права – ей было намного труднее.
О’Нилл вытащил пистолет из-под подушки и засунул за пояс. Чтобы там ни было, генерал-майор Вест не стал бы вызывать его по пустякам. Может, будет смертельная миссия.
Джек с трудом сдержал подкатившуюся тошноту. Как же он мог допустить, чтобы сын застрелился…
-Джек!- раздался женский голос.- Ты, что уснул?
Генерал О’Нилл очнулся. Горькие воспоминания мигом растворились, будто таблетка в стакане с водой. Он не мог забыть смерть сына навсегда, но мог забыть хотя бы на время.
-Так о чём это мы?- невозмутимо спросил Джек.
Саманта Картер несколько секунд пристально вглядывалась в лицо Джека. Не найдя подвоха, продолжила:
-Два дня назад нам удалось приспособить щитовую технологию азгардов на «Виктории». Первые испытания должны начаться уже завтра…
-Забавно…
Они расположились в зоне отдыха Космической Верфи, большом просторном зале, где вскоре должны были поставить игровые автоматы, плазменные экраны, где можно было смотреть футбольные матчи, а также бильярдные и боулинг. На этом фантазия архитекторов не заканчивалась, просто Джеку не было времени запоминать всю ту чушь, что нёс директор верфи. Гражданский на такой должности, да ещё и бюрократ – это тихий ужас.
А уж если этот директор ещё и лизоблюд…
-Ты пригласила меня сюда для того, чтобы докладывать о своих успехах?- спросил генерал.
Саманта пожала плечами. И демонстративно отошла к большому прозрачному аквариуму, куда даже рыбок не завезли. Джек хмыкнул и поднял с пола шар для боулинга.
-А ну как посмотрим! Иеху!- крикнул О’Нилл и пустил шар кататься по залу.
-Сэр! Ну, что вы творите!- крикнула Картер, наблюдая за тем, как шар сбивает несколько стульев и столиков, где должна была быть закусочная.
-Страйк!- усмехнулся О’Нилл.- Есть ещё у меня порох…
-Так, ладно – сядь!- буркнула Саманта и указала на диван возле стенки.- Поговорим.
Джек кивнул и уселся на диван. Всё-таки погоны генерал-майора ВВС немного жали в плечах…
-Поздравляю с повышением, кстати,- сказала Картер, садясь рядом.- Я думала, что они повысят вас гораздо раньше, сэр!
-Ой, да прекрати уже «сэркать»,- фыркнул О’Нилл.- Просто президент решил дать мне лишний стимул не идти в отставку!
-И ему это удалось?- усмехнулась Картер.
-Ты знаешь, что по мне лучше погоны полковника,- покачал головой Джек.- Как будто я всю жизнь мечтал сидеть в кабинете и отвечать на звонки начальников штабов… Райское наслаждение. Я хочу воевать, Картер! Всегда быть на передовой – вот моё призвание!
-Я знаю,- сказала Сэм.- И от этого я люблю тебя только сильнее…
Джек поднял брови и сделал вид, будто лихорадочно осматривается по сторонам. Саманта мягко ударила его по плечу.
-Перестань выпендриваться!- буркнула она.
-Ну не дай бог, кто услышит!- тихо зашептал О’Нилл.- И нам конец!
И неожиданно они рассмеялись.
Будто бы и не было между ними правил, устава и званий. Оставалась лишь любовь – глубокая, проникновенная, полная тёплой нежности. Конечно же, О’Нилл никогда бы так себя не повёл, романтик с него был вообще никакой. Выражать свои чувства по поводу и без повода он не очень умел. Да и слов таких подобрать не мог.