- Любовь моя, у этого мальчика есть вкус! Но мне хотелось бы поговорить с ним. Может, он что-нибудь слышал.
- Я попрошу Клуту вечером прислать его к нам. - Тем временем подошел Поль, приветствовавший их вежливым поклоном и озорной улыбкой.
- Ты уже побывала на ярмарке? - спросил Поль у матери. - Я тоже ходил туда, только чуть попозже, - добавил он, насмешливо и в то же время огорченно поглядывая на Мааркена и Оствеля. - У меня было там небольшое дельце.
- Подарок для меня? - догадалась Сьонед.
- Может быть!
- Какой бы он ни был, я знаю, что он мне понравится, - ответила она, приглаживая светлые волосы сына. Затем Сьонед обернулась к Мааркену и спросила: - Надеюсь, ты сумел выбрать время, чтобы посетить по крайней мере дюжину ювелиров и поискать свадебное ожерелье?
Молодой человек скорчил гримасу, и Оствель хихикнул:
- Перестань, Сьонед. Не смущай мальчика. Всего полдюжины, я считал.
Они были готовы вернуться в лагерь Пустыни, когда кто-то в толпе неподалеку тревожно вскрикнул. На мосту началась драка, и люди с визгом бросились врассыпную. К перилам привалился высокий, плохо одетый человек. С его шеи струйками текла кровь.
- О Богиня, его убили! - выкрикнул мужской голос.
- Вот они! Хватай их, не давай им уйти!
Рохан и Оствель уже бежали к ступенькам. Поль готов был сделать то же, но Сьонед мертвой хваткой вцепилась в его плечо. Между ними и мостом стоял Мааркен с мечом наголо. Он настороженно осматривал толпу, готовый охранять Поля и Сьонед до последнего вздоха.
Но меч был нужен не ему, а Рохану, который с самого рождения Поля не носил этого оружия. Сквозь толпу пробился человек, одетый в желтое и коричневое, и прыгнул на него, сверкая клинком. В обеих руках Рохана тут же очутились сапожные ножи, и он вступил в схватку с ловкостью и искусством человека, который привык к этому с рождения. Оствель схватился с другим человеком в цветах меридов, который прыгнул на него прежде, чем лорд Скайбоула успел выхватить меч. Они покатились по склону и с шумом упали в реку.
- Отец! - крикнул Поль, пытаясь вырваться из объятий Сьонед.
Бой закончился очень быстро. Мало кто мог превзойти Рохана в схватке на ножах; его нынешний соперник к их числу явно не относился. Обливаясь кровью от дюжины ран, он из последних сил взбежал по ступенькам, обернулся, широко открыл глаза, перевалился через перила и рухнул в быструю реку. Вскоре он вынырнул и принялся колотить по воде руками и ногами. Течение стремительно несло его вниз. На середине реки человек попал в водоворот, вскрикнул и тут же исчез.
Тем временем Оствель сумел одолеть своего противника и держал его голову под водой, заставив вдоволь нахлебаться. Рохан помог Оствелю выволочь человека на берег. Они трясли его, хлестали по лицу; через некоторое время мужчина зашевелился, и его вырвало.
Тем временем Сьонед выпустила Поля, и Мааркен вслед за ним спустился к реке. Вокруг толпились пораженные, что-то бормочущие люди. Никто, кроме Сьонед, не вспомнил про лежавшего на ступеньках моста.
Она подошла к нему и с первого взгляда поняла, что тут уже ничем не поможешь. Мужчине перерезали горло; сквозь зияющую рану, из которой уже не текла кровь, виднелась белая кость. Рукав мертвеца зацепился за гвоздь, тело поникло, а широко открытые зеленые глаза, казалось, смотрели сквозь Сьонед...
Сойдя со ступенек, она увидела, что через толпу пробивается женщина, таща за собой упирающегося пленника. Сьонед напряглась, поскольку на одежде женщины не было ни цветов, ни эмблем.
- Командир Пеллира, ваше высочество, из стражи принцессы-регента, кланяясь, сказала женщина. - К сожалению, мы не успели схватить остальных.
- Кто это? - тихо спросила, Сьонед.
- Я не убийца! - перестав вырываться, закричал пленник. - Я возвращался с ярмарки, а она схватила меня!
- Не лги ее высочеству! - прорычала страж Пандсалы. - Он следовал по пятам за убитым. Я это знаю, потому что сама шла следом за ним.
- Отведите его в наш шатер и охраняйте, - сказала Сьонед, внезапно почувствовав, что ужасно устала. - Позже мы допросим его.
Она стояла рядом с Полем и Мааркеном и следила за тем, как Оствель откачивает второго убийцу. Когда тот задергался и принялся глотать воздух, Рохан помог ему сесть. На лице пленника читалась благодарность, смешанная со смертельным ужасом.
Рохан встал и встретился взглядом со Сьонед. Из пореза на его челюсти сочилась кровь. Жена покачала головой, и он тихо вздохнул.
- Этот будет жить, - сказал он ей.
- Цвета меридов, - хрипло произнес Оствель.
- Нет, - сказал Поль. - Отец, посмотри на свои руки и руки Оствеля. Он жестом показал на их пальцы, испачканные коричневой и желтой краской. Он не мерид. Его тунику перекрасили совсем недавно и не слишком тщательно. Видите, как она линяет? Да и когда мериды шли на убийство в одежде с их собственными цветами? Это на них не похоже.
- У тебя острый глаз, - признал Оствель. - Но если это не мерид, то кто же?
- Это надо у него спросить. - Носком сапога Рохан пнул в голень сидевшего на песке человека. - Отведите его в лагерь и обсушите. Оствель, я думаю, тебе тоже стоит переодеться, пока ты не умер от простуды. Захватите и труп, - добавил он.
- Он мертв? - Поль поднял глаза на мост.
- Да. Абсолютно. - Сьонед боролась со стихийным желанием прижать сына к сердцу и защитить его от этого безумного и страшного мира. Но было достаточно и того, что на плече мальчика остались синяки от ее пальцев. Поль, ты не поможешь мне подняться на берег?
Поль молча обнял мать за талию, и Сьонед успокоило ощущение его близости, его тепла и жизненной силы. Этот неопытный, необученный, ни разу в жизни не проливавший кровь мальчик за лето стал одного с нею роста. Скоро он превратится в мужчину. Нечего и пытаться защищать мужчин от мира. Тем более, если эти мужчины - принцы...
Она слышала, как Мааркен приказывает разыскать в реке утопленника, слышала кашель Оствеля, визгливые протесты убийцы, бормотание медленно рассасывавшейся толпы. Но она не слышала голоса своего мужа и, оказавшись на берегу, первым делом принялась разыскивать взглядом Рохана. Он неподвижно стоял у моста, глядя, как несколько человек поднимают труп и спускаются с ним со ступенек. Принц поднял глаза, и Сьонед увидела в них усталый и бессильный гнев.