- Кажется, я понял, - медленно сказал мальчик. - Он выступил против тебя, потому что у тебя были власть и мама, но он вовсе не собирался сделать с помощью этой власти то же, что сделал ты. Он просто не мог вынести, что у тебя есть эта сила. - Поль запнулся, но все же продолжил: Из того, что я сегодня услышал, следует, что принцесса Янте была такой же, как ее отец, верно? Рохан постарался сохранить спокойствие.
- Да. Она была такой же, как ее отец. - Он потянулся и сказал: Пойдем поедим. Мне предстоит трудный день. Наверно, ты захочешь вернуться на выгон и позаниматься с лошадью Чейна?
- Как ты догадался, что я был там? Рохан был рад возможности посмеяться.
- Твоя мать - или это была Тобин? - удостоверилась, что ты умылся и причесался перед тем, как идти сюда, и даже почистил сапоги. Но ты забыл вытащить из заднего кармана палочку, которой чистят копыта...
Поль скорчил гримасу.
- Это была тетя Тобин. А я-то думал, что ты сейчас скажешь что-нибудь таинственное - как обычно делает мама, когда догадывается о том, что ей не следовало обо мне знать.
- Учись искусству наблюдения. Оно может тебе очень пригодиться - и не только для того, чтобы при случае поразить собственного сына.
* * *
В это время в другой палатке тоже с глазу на глаз разговаривали отец и сын, но здесь сын удивлял отца.
- Почему ты не пришел и не рассказал это раньше? - Упрекнул Оствель Рияна. - Что, Клута держал тебя под замком?
- Вроде того, - ответил Риян. - Извини, отец, но я воспользовался первой же представившейся мне возможностью. Меня отпустили только потому, что сегодня утром Сьонед просто приказала Клуте сделать это. Халиан требует моего постоянного присутствия, хотя я считаюсь оруженосцем Клуты.
- А разве ты не мог...
- Нет, - прямо ответил Риян. - Я не мог ослушаться Халиана или сделать что-нибудь необычное. Так же, как не смел рассказать об увиденном никому, кроме леди Андраде. Если Киле и этот Масуль убили Клеве...
- ...то они не поколебались бы сделать то же самое и с тобой. Оствель удивил своего единственного отпрыска, заключив его в жаркие объятия. - Прости за то, что я ворчал на тебя. Ты поступил совершенно правильно. - Он выпустил сына и сел в кресло. - Итак, у нас теперь есть нечто вроде доказательства.
- Очень косвенное. Клеве никогда по-настоящему не говорил мне о своих подозрениях. И я ни разу не подошел к дому достаточно близко, чтобы увидеть кого-то другого, кроме Киле. Я не видел Масуля. Я не видел, как он убивал "Гонца Солнца". - Он стиснул руки, и между побелевшими костяшками блеснули арки колец фарадима. - Отец, насколько я знаю, Халиан в союзе с Киле и намеренно держит меня вдали от тебя. Я не доверяю никому, и это пугает меня. - Он на мгновение умолк и покачал головой. - Единственное, что мы можем сделать, это рассказать обо всем Рохану и Сьонед. Может быть, они сумеют использовать это против Киле и как-нибудь напугать ее.
- Если она узнает, что ты что-то видел, это только подвергнет тебя новой опасности. Я не могу и не буду рисковать тобой, Риян. - Он поглядел в глаза сына и добавил: - Ты все, что осталось у меня от твоей матери.
Риян редко слышал от Оствеля упоминание о той, которую едва помнил. Юноша проглотил комок в горле. Стоя рядом с креслом отца, он изучал его лицо, его дымчато-серые глаза...
- Как ты думаешь, что на моём месте сделала бы мать? Оствель печально пожал плечами.
- Если бы ты знал, сколько раз за эти годы я спрашивал себя о том же... Скорее всего, она повторила бы твои слова. - Он уселся поудобнее и продолжил: - Сегодня мы с Мааркеном и Полем снова ходили на ярмарку и занимались тем, что собирали последние слухи. Масуль - сын Ролстры; нет, никакой не сын и не может им быть; наоборот, должен быть им; сколько времени Рохан позволит ему остаться в живых... - Оствель стукнул кулаком по подлокотнику кресла.
- Мне кажется, что срок жизни Масуля зависит только от самого Масуля, - пробормотал Риян.
- Попытайся убедить в этом других. Они не знают верховного принца так, как ты и я. Он скорее отрежет себе руку, чем предпримет против самозванца что-нибудь тайное или бесчестное.
- А потом заявит, что лучше лишиться руки, чем чести.
- Но попробуй сказать ему, что он слишком благороден, и он рассмеется тебе в лицо. Он говорит, что делает это для свободы.
- Чьей? - недоуменно спросил молодой человек.
- Его собственной. Не волнуйся, - добродушно прибавил отец, - я тоже этого не понимаю. Он говорит, что когда ты действуешь, то попадаешь в ловушку этого действия. Но ожидая и наблюдая за ходом событий, сохраняешь свободу выбора. Можешь решать, что делать, а что нет.
- Ты прав. Я ничего не понимаю.
- Я думаю, это идет со времен его первой Риаллы, - задумчиво сказал Оствель. - Тогда Рохан сделал то, что заставило других людей предпринять ответные шаги. Принц почувствовал себя в ловушке - а я говорил тебе, что он очень этого не любит. Тебе нужно понять в нем еще одно: он никогда не станет использовать нас. Он точно знает, на что мы способны, знает все наши достоинства и недостатки и в соответствии с этим строит свои планы. Но никогда не будет заманивать нас в ловушку и заставлять что-то делать. Так однажды поступили с ним, и это ему очень не понравилось. Имея дело с Роханом, ты всегда действуешь по собственной воле. Он не станет выворачивать тебя наизнанку и заставлять делать то, что он хочет. Но ты все равно сделаешь это, потому что он знает тебя вдоль и поперек.
- Он настоящий принц драконов, - слегка удивленно сказал Риян. Дракон сначала выжидает, какой дорогой пойдет стадо, а уже затем начинает охоту.
- Каждому видно, что ты делаешь то же самое, - предостерег отец. - Ты никогда не мог утаить от меня свои мысли. Знаешь, у тебя глаза матери, а она ничего не могла скрыть от меня. Так что даже и не думай об этом, Риян. Рохан и Поль должны публично разоблачить этого человека, иначе права Поля всегда будут подвергать сомнению.
- Жаль, - коротко бросил Риян.
- Что бы ни пришло тебе в голову, я запрещаю, - предупредил Оствель.
- А я ни о чем и не думал, отец.
- Хорошо. Вот и продолжай "не думать". - Серые тучи в глазах Оствеля немного прояснились. - Сядь и расскажи мне об остальном. Я устал от интриг и политики. Как тебе понравилось возвращение к Клуте? Он хорошо учил тебя?