К счастью машина слушалась рулей и никакого пожара на борту не наблюдалось. Во всяком случае пока. Данила-мастер тотчас вскочил со своего кресла и выбежал из пилотской кабины прочь. Он, явно, не хотел мириться с такой незадачей и намеревался оживить машину. Командир спокойным голосом поинтересовался у радиста:
– Вася, что у нас со связью?
– Связи нет, товарищ генерал. – Спокойным голосом доложил ему радист – Питание вырубилось полностью. Бортовой компьютер тоже сдох. Сейчас переключусь на аварийные источники питания и установлю связь с землей. – Через каких-то несколько секунд он сказал – Связь восстановлена, товарищ генерал.
Подумав о том, что могло произойти с самолетом, генерал Медведь невозмутимо сказал:
– Скворечник, Скворечник, я Птенец-раз, я Птенец-раз. У меня отказ всех систем и двигателей. Бортовое питание сдохло. Подготовьте для меня запасную лужайку в Спальном вагоне. Повторяю, подготовьте для меня Спальный вагон, я буду заходить на поляну с востока примерно через час пятнадцать, час двадцать. Как поняли меня?
Прием.
Спальным вагоном был назван военный аэродром вблизи Северодвинска, самый ближний к месту тренировочных полетов. Кроме, разумеется, тундры. Правда, до него еще нужно было добраться в планирующем полете, благо высота была довольно приличной, да, и скорость тоже, но такой полёт требовал от него неимоверного напряжения и полной концентрации внимания. Экипаж в любой момент мог покинуть безмолвную, мёртвую машину и спуститься вниз на парашютах. Скафандры создавали в стратосфере комфортные условия, а вертолёты обнаружат их максимум через пять часов. Но Игорю Медведю чертовски не хотелось терять машину и потому он сразу же решил тянуть её на запасной аэродром. Ответ пришел уже секунд через тридцать. Говорил Свирский.
– Игорь, бросай этот металлолом к чёртовой матери. Снижайся до четырёх тысяч метров, направляй его в сторону океана и спускайтесь на парашютах. Это приказ.
Голос командира отряда был спокойным и уверенным, но его было плохо слышно из-за каких-то помех. После того, как Свирский передал ему свой приказ еще два раза, генерал ответил ему без тени сомнения:
– Петрович, слышимость отвратительная. Аэроплан я не покину и тянуть буду до последнего. Успокойся и рассматривай это, как очередной тренировочный полёт. На этот раз в режиме затяжного планирования. Погода стоит великолепная, внизу сильные восходящие потоки, да, и ветер попутный, так что не боись, Петрович, дотяну я эту колымагу до поляны, а ты или отваливай, или иди на дозаправку, пока слишком далеко не улетел от танкера. Будешь помогать мне.
Хотя в небе находилось ещё семь самолетов сопровождения, Игорь Сергеевич предпочитал видеть поблизости Свирского, который всегда понимал его с полужеста.
Вдруг, связь окончательно откажет и ему, в конце концов, придется сажать машину молча. "Мигарь" маршала Свирского, блеснув плоскостями справа, отвалил в сторону и пошел на дозаправку. В пилотской кабине наступила гробовая тишина, изредка нарушаемая какими-то стуками и звяканьем, это бортинженер и Данила-мастер пытались починить аэроплан.
Крепко ухватившись за штурвал, генерал Медведь чутко реагировал на малейшие его колебания, ощущая многотонную машину всем телом. Машина снижалась очень медленно.
Самолёт, летя под малым углом к земле, почти не терял скорости. Нежными, едва заметными движениями он стал забирать влево, плавно выходя на нужный курс.
Ориентиром для него было отчасти солнце, но куда больше он доверял сейчас своему чутью и интуиции. Он всей своей шкурой чувствовал куда ему следует лететь, чтобы выйти прямо на аэродром Северодвинска, до которого было почти тысяча верст.
Свирский вернулся минут через двадцать и теперь летел параллельным курсом справа, держась в каких-то двухстах метрах. Ниже Игорь Сергеевич видел летающий радар "Ил-76", самолёт-заправщик и два "Бэ полста вторых", временно переданных России американцами. Продать или просто подарить им свои новые стратегические бомбардировщики они пожмотничали и это никого не удивило. Зато французы вместе с англичанами подбросили им три своих "Конкорда", хотя они уже и сами поставили на ноги пять "Ту-144", которые также использовались для тренировок.
Вообще-то сложилась довольно странная ситуация. Американцы, включив в список пассажиров почти всех своих союзников по НАТО кроме Турции и Греции, тотчас повернулись к ним задом и предложили повышать качество лётной подготовки своих пилотов у себя дома. Поэтому в Восточном отряде сегодня можно было встретить не только датчан и бельгийцев, у которых для этого не было никаких условий, но даже немцев, англичан и французов. Ещё более диким выглядело то обстоятельство, что строительство своего нового челнока они окружили такой плотной пеленой секретности, что, порой, не хватало усилий добрых трех дюжин разведок на то, чтобы выведать, чем они там занимаются в своём Хьюстоне.
Донесения же разведслужб были весьма странными. Американцы неизвестно зачем строили сразу четыре новых пассажирских шатла, да, ещё и делали их такими комфортабельными, что только держись. Не отказались они и от идеи обратного полета, а потому их новые корабли были лишь немного, метров на десять, больше старых и имели прежнее термоизоляционное покрытие. С чем было связано такое странное решение, было неизвестно.
К тому же с мыса Канаверал ещё не было произведено ни одного старта, зато Россия, Франция и Китай раз за разом выводили в космос, на МКС, чёртову прорву всяких грузов, но ещё ни один полет не был произведен с российскими разгонными блоками на борту. Их Россия тоже выводила на орбиту самостоятельно. С Байконура регулярно, даже чаще чем с французского и китайского космодромов, стартовали ракеты. В космос было даже выведено некоторое подобие станции "Мир", собранное из остатков былой роскоши и теперь на борту этой космической общаги постоянно находилось семеро парней, которые занимались на орбите сборкой "Фрегатов" в столбик.
Ребята работали вахтовым методом и проводили в космосе по месяцу. Для того, чтобы обеспечить их нужными материалами, пришлось задействовать не только морской старт "Си Лонч", но даже индийский космодром. Благо с Индией было договориться куда проще. Да, и вообще после всем памятного саммита в Женеве, где к американскому и русскому президентам присоединилось еще невесть сколько народу, обстановка в мире как-то очень резко изменилась к лучшему.
Сами собой угасли некоторые военные конфликты, например арабо-израильский.
Ливийцы, поняв что ничего хорошего им не светит, сами сковырнули своего кучерявого Мухомора, а Бин Ладена, которого уже было стали считать бессмертным, наконец-то выследили и убили во время перестрелки пакистанские коммандос.
Впрочем, всё это мало интересовало Игоря Сергеевича. Куда больше его радовало то, что президент Давыдов, наконец, навёл порядок в своей собственной стране.
Времени на чтение газет у него не было, а о телевизоре он и вовсе позабыл, проводя все дни напролет в центре подготовки. Зато теперь, когда всё было так просто и ясно, он чувствовал себя по-настоящему счастливым человеком. Правда, иногда во время тренировок случались и разного рода казусы вроде этого полёта.
Тяжелый стратегический бомбардировщик на этот раз не нёс на своём борту крылатых ракет, а потому не так быстро терял высоту и слушался рулей, но он всё же не был планером и потому генерал Медведь уже отдал приказ всем приготовиться покинуть самолёт. Однако, когда машина спустилась до высоты в двенадцать километров, его сыну каким-то образом удалось оживить самолёт и всего его двигатели снова заработали. Маршал Свирский облегчённо вздохнул и скомандовал:
– Всё, Игорёха, возвращаемся домой. Хватит с нас на сегодня приключений.
– Есть возвращаться домой. – Ответил генерал Медведь и спросил сына – Ну, и что это было, бортинженер?
– Мозги накрылись, командир. – Спокойно ответил тот и смеясь добавил – Пришлось спустить их в унитаз и на скорую руку слепить новые, но ты не бойся, батя, долетим.