Часть мозга требовала отступить, прикрыться парой добровольцев и увести остатки роты в безопасное месте. Здесь недалеко был нужный нам кабинет начальника института, я был твёрдо уверен, что там мы сможем укрыться и спастись...
«Стоп».
Откуда я вообще это знал. Прокручивая в голове последние мысли, всё больше уверяясь, что с моими мозгами снова начали творить всякие неприятные вещи.
Главный вопрос был в том, кто именно желает, чтобы я пробрался в кабинет местного большого босса.
Укол боли в затылке будто бы послужил ответом. Неясные образы начали приобретать вполне различимые очертания, в красках рисуя передо мной высокого статного мужика, одетого в знакомую форму пси-корпуса.
Мы смотрели друг другу в глаза. Неотрывно, слишком долго, чтобы подобное произошло в реальности, в то время, как я чувствовал, что даже не прекратил стрелять, а приклад ласково постукивает меня в плечо.
Но крик одного из моих бойцов привёл меня в чувство, помогая вырваться из этого мутного состояния.
-Дюран!
Наш весельчак и главный заводила в оставшейся группе, сейчас яростно матерясь, пытался голыми руками надломить пробившую его клешню. Огромная лапа арахнида вошла на добрый метр внутрь, пробивая Роберто насквозь, и сейчас тот, разбрасывая повсюду свою кровь, цепко держался за лапу жука, проклиная тупую тварь и искренне веря, что ещё сможет выбраться из подобной заварушки живым.
-Какого хрена вы застыли! Двигайте сюда!
Новый неизвестный голос сначала был встречен направленными в его сторону дулами винтовок. Миг отвлечения стоил нам потери ещё одной жизни. Замкнутая и молчаливая Джейн Лейн была разрублена жвалами арахнида пополам.
Верхняя часть её туловища с громким стуком плюхнулась где-то за нашими спинами, а воинственно задравший голову жук громко оповестил весь комплекс о своей победе.
Понимая, что с каждой секундой удерживать тварей становится всё сложнее, я переборол своё наркотическое состояние и пинками погнал остатки роты в сторону прибывшей помощи.
Оттаскивая ничего не понимающих солдат за шкирки, я волок их в сторону пехотинцев в чёрной броне, махающих нам руками и отстреливающих самых резвых насекомых.
Чёткие, выверенные движения, никаких лишних слов или метаний. Как машины, парочка бойцов выполняли поставленную перед ними задачу, метко разя всякого, кто осмелится близко подобраться к нам.
За спиной раздался новый взрыв, толкающий нас вперёд, прямо в объятия парочки молчунов. А после снова начался забег.
Препараты начали сдавать, выпуская нас из дурмана всесилия и счастья, отчего многие тяжело дышали и валились на землю, но пинки и помощь парочки местных гарнизонников нивелировали наши остановки.
Череда поворотов и коридоров. Проломы в стенах и обход баррикад, заваленных со всех сторон трупами жуков и пехоты в чёрной силовой броне.
Повсюду следы битвы и пожара.
Пробегая по четвёртому этажу в первый раз, я вообще не обратил на это внимания, но сейчас на мои глаза попалось слишком много подтверждений, что проблемы в институте куда больше, чем кажется на первый взгляд.
То тут, то там виднелись высокие разбитые колбы, в которых раньше, наверняка, обитали местные мутанты.
Препарированные яйца, тела людей и гуманоидных арахнидов.
Куча аппаратуры, бесконечные ряды столов, заваленных бумагами и другими учёными финтифлюшками.
Десятки, может быть даже сотни, комнат, каждая из которых на деле была скотобойней для насекомых.
Весь сраный четвёртый этаж был в разы больше, чем все предыдущие вместе взятые.
Его коридоры были шире, лаборатории обильнее, а стены прочнее. На перекрёстках тускло мигали поломанные электрические башни, а крупные двери были усилены таким же забором.
Иногда нам попадались покорёженные турели, свисающие с потолка или торчащие из пола. Перед ними виднелись протяженные следы крови, как человеческой, так и насекомых.
Видно, что комплекс был построен в расчёте на нападение. И самые главные исследования проводились именно тут.
Но всё это было уничтожено. Боюсь даже представить, какой напор устроили жуки, чтобы сломить подобные игрушки.
Последний поворот ознаменовал окончание нашего пути. Там, в глубине, под тусклым светом ламп возвышалась последняя линия обороны, которую возглавляли такие же пехотинцы в чёрном.