Подобные ситуации заставляют хорошенько задуматься: какой чёрт толкнул меня стать солдатом? Но я был слишком занят, чтобы останавливаться и раздумывать. Дважды прыгнув вслепую над домами, я опустился прямо в гущу туземцев, тут же снова подпрыгнул, успев лишь несколько раз наугад махнуть вокруг себя огнемётом.
Так я нёсся сломя голову и сократил половину своего отставания — мили четыре — в минимальный срок, правда, не ведя мощного огня, а производя лишь случайные разрушения. Мой бомбовый запас опустел ещё два прыжка назад, и, оказавшись в похожем на колодец дворе, я остановился на секунду, чтобы проверить резерв боеприпасов и переговорить с Эйсом.
Оказалось, я достаточно далеко от фланговой группы и вполне ещё могу подумать, куда деть оставшиеся ракеты класса А. Я подпрыгнул на самое высокое здание поблизости от меня.
Уже совсем рассвело, и видимость стала хорошей. Я поднял затемнители и быстро обежал глазами окрестности. Мне нужно было найти что-либо позади нас, стоящее того, чтоб потратить ракету. Хоть что-нибудь — времени на выбор у меня уже почти не было.
Я обнаружил кое-что любопытное на горизонте, по направлению к их космодрому — может, административные или инженерные сооружения, возможно, космический корабль. Примерно на полпути к этой штуковине громоздилось строение, которое я даже приблизительно не мог опознать. Космодром находился почти на пределе дальности полёта ракеты, но я всё же дал ракете взглянуть на него. «А ну-ка, найди его, малышка!» — сказал я и выпустил её. Затем выстрелил последней ракетой по первой бросившейся в глаза цели. И тут же подпрыгнул.
Здание, которое я покинул, сразу вспыхнуло: прямое попадание.
Наверное, эти тощие ребята решили (и правильно), что ради того, чтобы прищучить одного из нас, можно пожертвовать домом. Или, может, это один из моих приятелей, забыв о правилах ведения боя, пальнул куда ни попадя? Так или иначе, но мне после всего этого расхотелось подпрыгивать высоко в воздух или скользить над крышами. Я решил пройти пару домов насквозь. Снял со спины тяжёлый огнемёт, опустил на шлем затемнители и сконцентрированным направленным пламенем, как ножом, вырезал кусок стены. И вошёл…
Я выскочил оттуда быстрее, чем можно себе представить.
Я не знал, куда я вломился. Церковь? Зал для духовных собраний? А может, ночлежка для этих тощих. Или даже штаб их обороны. Что бы там ни было, но огромный зал был заполнен таким количеством этих доходяг, которое я не мечтал увидеть за всю мою жизнь.
Нет, это была не церковь, потому что кто-то выстрелил, когда я уже подался назад. Но, благодаря бронескафандру, я ощутил лишь средней силы удар, выбивший из моих рук оружие, в ушах зазвенело, но я даже не был ранен — пуля ушла рикошетом. Однако они сами натолкнули меня на мысль, что я не могу уйти от них просто так, не оставив на память сувенир. Я сорвал с пояса первую попавшуюся штуковину и бросил её в зал. Она тут же начала квакать.
Как нам всегда говорили во время тренинга на базе: выполнить действие сразу гораздо полезнее, чем долго обдумывать оптимальный ход и сделать его через час.
По счастливой случайности я выбрал наилучший вариант. Это была бомба, выданная каждому из нас в единичном экземпляре специально для этой миссии.
Кваканье, которое я услышал, когда её бросил, оказалось голосом самой бомбы, кричавшей на туземном языке:
— Я бомба с тридцатисекундным механизмом действия! Я бомба, которая взорвётся через тридцать секунд! Двадцать девять!.. Двадцать восемь!.. Двадцать семь!..
Предполагалось, что подобная штука должна здорово попортить им нервы.
Наверное, так и было: лично мои нервы плохо выдерживали это кваканье: как будто негодный мальчишка проговаривает считалку прежде, чем убить всякого, кто ему подвернётся. Конца считалки ждать не стал — подпрыгнул и только успел ещё подумать: хватит ли им дверей, чтобы вовремя убраться?
В самой высокой точке прыжка я поймал сигнал Рэда, а когда приземлился, — сигнал Эйса. Я опять отставал — нужно торопиться.