— Юн-юн… Даге…
Слёзы хлынули из моих глаз и покатились по щекам. По какой-то причине в моём сознании один за другим начали всплывать различные образы. Большая часть из них была о Даге и Юн-юн, изредка проскакивало «его» лицо, также лицо мамы, что погибла на ранних стадиях апокалипсиса.
Гуан Веюн, Цзянг Шую; воспоминания этих двух людей смешались в один большой клубок. В эти мгновения я совершенно не понимала, кто же я на самом деле.
Я поднял свой взгляд на висящие на стене фотографии. Их лица — вот и всё, что осталось от отца и матери, что я так хорошо знал. Повсюду вокруг были слышны тихие перешёптывания, прерываемые лишь отчётливыми всхлипываниями моей младшей сестрёнки. Оглядевшись по сторонам, я заметил разговаривающего со взрослыми Даге. Он тоже выглядел не лучшим образом. Мей-мей не решалась подойти ближе к нему и его окружению, поэтому я сам подошёл к ней и подбадривающее приобнял.
Слушая тихие всхлипывания мей-мей, я и не заметил, как и мои собственные глаза наполнились слезами, и я принялся плакать вместе с ней.
Наконец-то к нам подошёл Даге. В свои семнадцать он уже был очень высок, а длины его рук хватило, чтобы разом обнять нас обоих, позволяя выплакаться у него на груди. Но сам Даге изо всех сил сдерживался и не позволял ни единой слезинке скатиться по его щеке.
— Сяо Ю, это последний раз, когда ты можешь свободно плакать. С этого дня тебе придётся помочь Даге позаботиться о Шуюн…
Сяо Ю? Так это воспоминания Цзянг Шую?
Я всё больше и больше запутывалась. А действительно ли я Гуан Веюн? Действительно ли я женщина, что просто вселилась в тело парня по имени Цзянг Шую?
Жар по-прежнему не спадал, отчего мои мысли только сильнее путались. После этого я всего несколько раз приходила в сознание, и промежутки во времени между этими проблесками были весьма внушительными. Пожалуй, единственной хорошей новостью было то, что всё это время в доме было тихо. Даже качок вёл себя спокойно. Похоже, на переваривание медсестры ему нужно больше времени, чем я изначально предположила.
Третий день после апокалипсиса.
Я подняла голову, чтобы взглянуть на себя в зеркало. Хоть я и не особо экономила с едой, стараясь как можно больше насытить свой желудок, моё тело всё равно больше напоминало высохший скелет. Мои и без того довольно крупные глаза теперь казались пугающе громадными на фоне ввалившихся щёк. Я даже начала чем-то напоминать облик того мышеподобного Лин-бо. Если так и дальше пойдёт, я действительно могу превратиться в тот тип иного.
Стянув со своего плеча перевязку, мне в нос тут же ударил резкий запах гниения. Рана была инфицирована…
Мне были необходимы антибиотики, но их у нас попросту не было, даже в подвале. Без рецепта от врача купить подобный сильный препарат в аптеке невозможно, по крайней мере, легально.
Ну что ж, похоже, мне не придётся беспокоиться о том, что могу умереть от голода. Это моё тело явно не протянет до момента, когда иссякнут последние запасы продовольствия.
Я принялась рыться по шкафу в поисках ремней. У Лин-бо их количество было куда как меньше, чем у Цзянг Шую; мне удалось отыскать всего два, по одному на каждую ногу. После этого я, как и в прошлый раз, привязала обе свои ноги к кровати. Правда, у этой кровати, в отличие от моей койки, не было железных поручней в основании, так что мне пришлось разорвать на длинные полосы несколько предметов одежды и с их помощью зацепиться за ножки кровати.
Прошёл ещё один день.
В этот раз, даже спокойно лежа на кровати, я не могла отделаться от дурного предчувствия, что если я сейчас закрою глаза, то уже никогда не смогу их открыть. Или же мне следует сказать, что, кто бы ни открыл их в следующий раз, это буду уже не я.
Ну, по крайней мере, мне удалось спасти Юн-юн, тётю и дядю. За эти четыре первые дня апокалипсиса я смогла добиться куда большего, чем за десять лет апокалипсиса в моей прошлой жизни.
Даге, ты только вернись. Ты единственный, на кого сможет опереться Юн-юн в будущем.
Я таращилась в потолок, думая о близких моему сердцу людях, что сейчас прятались в подвале. Я отказывалась так просто умирать, поэтому вознамерилась до последней секунды бороться с желанием закрыть глаза. И как раз в тот момент, когда я уже более не могла сопротивляться тяжести своих век, за секунду до того, как они окончательно сомкнулись, я внезапно услышала шум снаружи.
Не может быть! Шуюн и остальные ведь не пытаются выйти наружу? Эта мысль меня настолько взбудоражила, что я тут же вновь очнулась и принялась внимательно прислушиваться.