— Нет, не случайность! — воскликнула Лея, и слёзы ручьями брызнули из её глаз, однако руку она не отдернула. Энакин принялся вынимать застрявшие в ранке осколки.
— Я не знаю, что у вас там творится, но, черт возьми, эта дрянь опять стабилизировалась и больше не растёт! Винду там орёт, чтоб ты кончал быстрее, но ты не слушай его, он тот ещё мудак временами… — вновь подал голос Джинн.
— Спасибо, — между тем тихо сказала Лея, когда Энакин закончил бинтовать. Магия магией, но оперативникам полагалось носить с собой и карманную аптечку. — Я узнала кое-что, что она от меня скрывала… Ото всех скрывала… И вышла из себя… Это я виновата…
— Что узнала? — мягко спросил Энакин. Почему-то ему казалось, что разгадка совсем близко.
— Всю жизнь… Всю жизнь она мне лгала! — голос Леи дрожал. — И отец мне не отец, и брат… у меня, оказывается, всё это время был брат! Брат-близнец! Которого она отдала в приемную семью сразу же после нашего рождения, потому что тот был слишком похож на своего настоящего отца! Она лгала мне, от… отцу, всем! — Тут глаза Леи яростно блеснули. — А всё оттого, что мать, видите ли, мечтала о грандиозной карьере, а с тем программистом ее построить было затруднительно! И тогда… тогда она нашла себе другого, влиятельного и богатого, вот только не знала, что уже беременна! А ты… — она посмотрела на Энакина тяжелым взглядом. — Где был ты? Она тебя искала сначала…
— Скайуокер, завязывай! Она опять вот-вот рванёт! — надрывался в наушнике Куай-Гон, но Энакин словно оцепенел.
— Человеку верь наполовину, Светлому — на треть, а Тёмному не верь совсем… — тихо пробормотал он, глядя расфокусированным взглядом перед собой. Ведьма его надула. Лея — его ребёнок. И Люк… Люк, по всей видимости, тоже. Скайуокер горько рассмеялся, отчего Лея недоуменно подняла бровь, а Джинн и вовсе переполошился, решив, что тот сошёл с ума.
Но Энакин не сошёл с ума! Напротив, он, наконец, всё понял. Эти ублюдки хотели, чтобы он убил собственную дочь? А черта с два им! Он всё понял… Люк — Иной, и он его сын, Лея — его дочь и тоже Иная… Так бывает, редко, но бывает! Избранный он или кто? Потому никто её не проклинал, она сама постаралась… Вот силища-то какая!
— Мастер Джинн, — обратился он к своему «диспетчеру». — Пробейте по базе результаты техэкспертизы, они должны уже были придти. Это очень важно.
— На кой-черт они тебе? — проворчал Куай-Гон, но все-таки результаты сообщил, а также прибавил, что механик признался дозорным в том, что его подкупили.
Следующие десять минут Энакин терпеливо втолковывал Лее, что она не виновата, что просто так оно получилось, что всё совпало, и что никакой пристёгнутый ремень и аккуратное вождение не спасло бы её мать с неисправными-то тормозными колодками. Всё это время Куай-Гон терпеливо докладывал о постепенном уменьшении воронки, однако голос у него при этом был какой-то странный… словно что-то случилось, но он не желал говорить, что именно. Это тревожило Энакина.
— Эм, Энакин, — осторожно начал Куай-Гон, когда воронка достигла всего лишь семи метров. — Мы тут дальше сами справимся, ты поезжай обратно к мальчику.
— Что случилось?! — бешено взревел Энакин, из-за чего начавшая было успокаиваться Лея вздрогнула.
— Там, в общем, Оби-Ван и Асока облажались, — неохотно признался Джиин. — Вампирша схватила Люка и требует тебя для переговоров. Срочно.
— Твою мать! — Энакин сорвался с табуретки. — Лея, я… Там, в общем, мне нужно срочно бежать. Но я вернусь! Обязательно вернусь! — прокричал он в дверях.
А у самого в мыслях было только одно: «Только бы успеть, только бы не опоздать…»
*
Но он опоздал. Случилось что-то ужасное, непоправимое… Он понял это, едва вихрем забрался по лестнице на крышу, отмахнувшись от виноватых Кеноби с Тано.
На крыше было холодно, и не только от пронизывающего насквозь ветра, но и от сгустившейся над ней Тьмы.
Там, помимо стоявшей на краю и ехидно ухмылявшейся своей жуткой пастью вампирши, его поджидали ещё двое Тёмных. Сам Палпатин и, что удивительно, жавшийся к нему Люк.
Люк, его сын, имевший ауру свежеинициированного Тёмного. Всё было кончено. Обретя дочь, он навсегда потерял сына, сына которого успел полюбить. И Завулон — таково было сумеречное имя Палпатина, — здесь для того, чтобы как следует позлорадствовать, поглумиться над ним. Глава Тёмных любил, безумно любил эти наполненные пафосом и торжеством Тёмных сцены…
— Завулон, какого черта ты здесь делаешь? Мальчик не принадлежал тебе! Он был под защитой Ночного Дозора, и ты не имел никакого права его обращать! — Энакин был зол, безумно зол, и в этот момент ему было плевать, что он, вообще-то, Светлый, и ему по религии не положено так злиться.
— Вообще-то, имел. Мальчик, как ты помнишь, был ничей, а твои бестолковые друзья сами его упустили. Ты должен быть благодарен мне, Скайуокер, что я спас твоего сына от голодной вампирши.
— Сына? — изумленно переспросил Люк, посмотрев на Энакина своими широкими синими глазенками так, что тот поперхнулся воздухом.
— Я… я… Я не знал, — только и смог выдавить он, будучи не в силах смотреть на Люка и злорадствующего Палпатина.
— Да ты впрямь отец года, Скайуокер! — криво усмехнулся своими ровными золотыми зубами Завулон. — Хотя, если ты отец года, то я тогда дед года! Смотри: сам ты Светлый, твой сын — Тёмный, а у меня, подумать только, единственный внук — Иной, и тот, стыд моей седой головушке, — шавка Йоды! Ну ничего, Скайуокер, из твоего сына выйдет толк, а с тобой пусть Йода мучается. Счастливо оставаться! — Эффектно взмахнув полами своей черной мантии, Палпатин вместе с пораженным Люком растаяли прямо в январском воздухе.
— Проклятый позер! — только и смог вымолвить пораженный Энакин, за сегодняшнюю ночь обретший больше родственников, чем за всю свою жизнь до этого.
— Стой, тварь! — вывел его из ступора голос подоспевшего Оби-Вана. Вампирша, брошенная Завулоном на произвол судьбы, попыталась сбежать, однако не тут-то было: на ходу перекинувшаяся в тигрицу Асока уже прижала её к земле, то есть к крыше.
Кипящий от праведного гнева Энакин медленно направился к ней и, безусловно, сейчас сделал бы то, о чем впоследствии ему пришлось бы пожалеть, но его остановил оживший мобильный.
— Энакин! — тут же узнал он радостный голос Куай-Гона. — Мы сняли воронку! Правда, пришлось инициировать девочку, немного рановато, но…
— Она тоже Тёмная? — У Скайуокера упало сердце.
— Удивительно, но нет! Кстати, шеф просил передать, что ты теперь настоящий джедай, и… — радостно отозвался Джинн. Он говорил что-то ещё, но Энакин его уже не слушал. Он, отключив телефон, грустно улыбался в пустоту.
В этот день он всё же приобрёл больше, чем потерял. Да и какая-никакая, но надежда всё же оставалась. Недаром он оцифровывал битых пять лет весь гигантский архив Дозора: там ему попалось упоминание о любопытном и загадочном артефакте — Меле Судьбы, которым могла воспользоваться только Великая Светлая. Она у них уже была, осталось найти мелок и подправить Люку судьбу… Но это уже совсем другая история.