— Я никому его не отдам! — предчувствуя слова Джека, сказала та.
— Но это опасно! Тебя же посадить могут! А последствия?
— Никто не узнает, я просила своих молчать.
— Ты веришь тому, что повисшее в воздухе обещание спасёт тебя? Если на человека верно надавить, он расскажет всё и признается даже в том, чего не совершал.
— Я верю, они же мои друзья. — протестовала та, игнорируя только что данное Джеком обещание и суть его слов после этого.
— Эмма… это игра на очень высоких виражах, одно неверное действие. — он подошёл к Дракону, заглядывая ему в глаза. — И у тебя отнимут его, а у него отнимут жизнь.
— Но почему? Он же ничего плохого не сделал! — хрипя на грани со слезами, спросила девушка, вжимаясь в белое чудо.
— Я понимаю… но это жизнь, тут ничего тебе не принадлежит, мы только вид делаем. Нам кажется, что еда, которую мы купили теперь наша, но это не так. Деньги, которые мы заработали, машину, которую приобрели, дом, который построили — всё не наше, оно практически в аренду сдаётся на остаток нашей жизни, а в целом, принадлежит тем, кто выше.
— Но Джек! Он мой!
— И что ты с ним сделаешь? На цепь дома посадишь? Или гулять выводить будешь? Он не собака, он существо не из нашего мира. Тебе придётся его отпустить, он не принадлежит тебе по праву.
Девушка начала плакать от безысходности, от боли, от разочарования, от грядущего одиночества. А Дракон, наблюдающий за их ходом мыслей, рассеянно засветился.
— Эмма, тебе придётся это понять, но видимо не сегодня, давай он какое-то время у тебя побудет, а потом мы его отвезем ко мне на дачу, чтобы здесь больше не было и шанса его выследить кому-либо. Ладно? Может, оказавшись на свободе он сможет улететь.
— Хорошо… пошли пить чай, умник. Дракончик, не переживай, слышишь? Я не отдам тебя тому плохому Гюнтеру, я его сама съем.
— Ага, за чаем. — добавил Джек, выходя из гаража.
— За чаем. — прошептала девушка и чмокнула холодную морду существа.
Прошла целая неделя с первого появления Дракона. Неделя, как жизнь Эммы повернулась с ног на голову. Всего 7 дней на Земле, а на Цилисе уже объявили всецелую тревогу.
— Куда ты уезжаешь? — возмутился Дэнни.
— К Джеку на дачу, я увезу туда Дракона.
— Нет! Но.
— Я всё решила, здесь небезопасно. — отрезала девушка, складывая вещи.
— Могу я поехать с тобой?
— Со мной едет Джек, завтра мы выезжаем.
— А, если он не сможет поехать?
— Сможет. — Эмма положила трубку и продолжила собирать рюкзак. Написав Джеку сообщение о готовности и времени выхода, она легла спать.
Следующее утро обещало быть… недобрым. Джек опаздывал, Эмма на взводе, папа прикрывал дочь перед мамой, сказав, что та поедет с друзьями к Джеку на дачу, отмечать выпускной.
— Да где же он?!
Раздался звонок, Эмма вылетела наружу и увидела Джека, а позади него одного из охранников Гюнтера.
— Ч-что?!
— Эмма, так не должно быть. Ты подвергаешь себя и свою семью опасности.
— Но ты же поддержал меня!
— Чтоб ты утихомирилась. Ты должна иметь рассудок, а не. — он запнулся, сглатывая. — Не придаваться наивным чувствам.
После этих слов, мир внутри перекосило. Глаза защипало, а сердце отказывалось верить.
— Н-но я доверяла тебе! — прошептала она, дрожащим голосом.
Сзади прилетел Дэн.
— Эмма!
Она махнула рукой, указывая путь в дом, тот тут же среагировал и вбежал внутрь:
— Такс, белый зверь, пошли наружу! — скомандовал Дэн, но Дракон не слушался. — Пошли, упрямый! — парень нацепил веревку на шею существу и начал тянуть его. — Если ты не сдвинешься — твою хозяйку поймает охранник и тебя вместе с ним, и ваша мечта быть свободными и счастливыми рухнет!
Дракон, фырча и рвано двигаясь, вышел наружу, где поодаль стояли Джек и Эмма.
— Не доверяй чувствам, да? — охранник незаметно двинулся вперёд, оставляя Джемму наедине.
— Это ты им сказал?
Парень долго молчал. Его горло пересохло и он, заглядывая за спину девушки, едва прохрипел:
— Да. Это был я.
Сердце сжалось, принося неприятную пустоту и слабость.
— Я ненавижу тебя! — всего три слова. Её первые три самых важных слова, адресованных Джеку, не были признанием в любви. Она развернулась и побежала искать Дэна, который выводил невидимку подальше от «чужих».
Вслед Джек только отчаянно произнёс:
— Прости, Ангел. — вытирая слезу, которая ненароком побежала по щеке. — Но это ради твоего же блага.
Он развернулся и пошёл домой, затыкая уши музыкой, чтоб не слышать мысли, затыкая сердце отговорками, чтоб не чувствовать, также как заткнул честь, ради спасения.