У девушки вырвался нервный смешок, пока она прокручивала в голове воспоминание.
— Ага, споткнулась, на лестнице… — сдавливая смех, соврала та, быстро переводя тему. — Теперь тебя с Угрюмым можно поздравить с тем, что вы официально пара?
— Если официально, тогда скрепите свои узы поцелуем. — провозгласил Скотт, толкая друга в плечо.
— Эй! — возмутился Джек, потирая шею.
Эмма улыбнулась и сильнее прильнула к новоиспечённому парню.
— Ладно. — счастливо выдохнул Джек, утягивая возлюбленную в поцелуй.
Скотт и Харли взорвались воплями счастья и облегчения, что в конце-то концов дождались этого момента, и им не пришлось закрывать этих двоих насильно друг с другом, где было бы всё усыпано розами, уставлено свечами и прочей атрибутикой свидания. Весь день ребята развлекались и слушали громкую музыку, брызгались водой из шланга, спасаясь от жары, играли в мяч, в целом, царила гармония и идиллия, в которой они очень давно нуждались.
Воспоминание Харли:
Когда они со Скоттом приехали к Джеку, «Стража» Сидиана ещё не улетела, а Харли не была готова увидеть так резко и так близко двух невидимых Драконов, которые неожиданно преобразились прям перед её носом. Харли взвизгнула и дёрнулась в сторону, ударившись головой о перегородку в гараже, которая минуту назад была проклята девушкой за низкое расположение. Смех стоял такой, что ребята испугались разбудить Эмму.
Двадцать пятая глава. Избранник
Холодно. Рассвет двух солнц. Пустая трибунная арена без стен, давящая на сознание своей «бесконечностью» и предназначением. Перед вратами верховного суда, серебряными цепями был скован Сидиан.
— Акх’сáат эк’хрé. (Ну вот опять!) — то время, что Сидиан провёл на Земле наделило его умением применять сарказм и едко шутить, хотя вряд ли это те способности, за которые его похвалили бы.
Трибунал состоится над ним чуть позже, когда соберут собрание «Пантеона» он же «Верховный Суд» и простых жителей, чтоб те знали «как» нельзя делать и «что» им будет за это. А сейчас Сидиан вынужден томиться, как последний преступник. К сожалению, и его «Стражу» тоже будут судить, но их не сковывали, а только отстранили от службы. Для избранной «Гвардии» быть отстранённым от службы приравнивается к предательству и это самое большое унижение, однако не самое худшее.
Единственное, о чём не жалел Сидиан, так это о решении помочь Эмме. Когда она отпустила его и их эволюция была завершена, с каждой крупицей вернувшейся магии Дракон чувствовал, что та больше не имеет свой первозданный вид, а значит, новые отпечатки «человеческих» качеств в магической генетике подарили необычную способность — умирать. Теперь, приход к смерти Цилисского Дракона не только был возможен насильственным путём, но и естественным тоже. Теперь, приговор к смерти Сидиана был бы наказанием ему за такую оплошность, ведь эти «боги» Вселенной должны были жить вечно, а он выбрал спасение жизни. Интересно и то, что в лотерее генетических изменений обитателям Цилиса досталась именно смерть — логическая цепочка, завершения существования, а не умение стирать память, присущая людям. Может, умение забирать воспоминания хуже убийства? Тогда ты мало того, что выбеляешь историю из головы, ты ещё и существо делаешь нетрудоспособным в его наработанном опыте. То есть это убийство без смерти, финал без конца и преступление без наказания, ведь никто же не вспомнит?
Однако, помимо этого, у Сидиана ещё и ранг обнулился. Что это значит? На самом деле ранг никогда не обнулялся прежде, он растёт-то едва, а тут по нулям. Прежде всего нужно понимать, что ранг — это уровень завершения этапов, будь то эволюционных, целевых или предназначительских. Наш Сидиан был на пороге к переходу между уровнем «Гвардия», если бы он выбрал служение «ВС» и уровнем «Целителя», если бы он пошёл по той же дороге, что и сейчас, но уже не был бы вынужден шарохаться по всей чёртовой Вселенной в поисках, Лучшей’’ кандидатуры для спасения и получения бонусов. Однако, нарушив непоколебимые законы, он пошатнул не только доверие к себе, но и всецелую неприкосновенность к Роду. Он поставил всех под угрозу одним только своим выбором, добротой и преданностью. И он прекрасно понимал на что шёл, и он знал, что рано или поздно всё равно окажется закованным в цепи.
Пока Сидиан спал, да, спал, больше перед смертью делать нечего, тем более, когда тебе глубоко плевать на решение суда, потому что знаешь, что они неправы, но ты обязан подчиниться, а раз уж дело своё ты завершил с успехом, ничего другого не остаётся, кроме как наслаждаться спокойным сном. Ему снилась Эмма, точнее, это был не совсем сон, скорее, связь на очень тонком и хрупком контакте того самого, эфемерного, что зовётся душой. Эту связь можно было бы заполучить каждому Цилисскому Дракону будь они смелее, а их избранники отзывчивей. Их связь дружбы, даже несмотря на стёртую память девушки и безумно огромное расстояние между ними, всё ещё оставалась непоколебимой, как чёртовы законы Цилисферы спустя многие тысячелетия. Он видел слабо окрашенные, плохо сформированные картинки, где девушка счастливо улыбается и обнимает Джека. На что Дракон фыркнул во сне, радуясь, что они наконец-то вместе. Он чувствовал, что девушка совершенно пуста и не имеет ни малейшего представления, что с ней было, однако какая-то тяжесть от пережитого опыта осталась, сделав её взрослее. Спокойствие и умиротворение, счастье и удовольствие витали в голове Белого, пока ужасный скрежет не вырвал его из подсознания в отвратительную реальность.