Конечно, нападать на воскресшего, мрак бы его пожрал, супруга, да ещё и прямо напротив своего брачного агентства, Алина не собиралась, но желание придушить эрдейца, пока он не успел заявить о своих правах во всеуслышание, всё равно осталось.
Чёрные с синевой глаза Габриэля сверкнули чуть приметной насмешкой, в голосе прорезались бархатистые нотки, верный признак раздражения:
- Вы предпочитаете решать столь деликатные вопросы прямо на улице, на виду у всех? Мне, конечно, всё равно, у нас на планете общественное мнение никого не интересует, но вам, мне кажется, оно не безразлично.
Алина прикусила губу. Конечно, стоило бы пригласить эрдейца в офис, в свой кабинет, но оставаться наедине с мужчиной, весьма недвусмысленно заявившим на неё свои супружеские права, было откровенно жутковато. Кто его знает, а вдруг он ринется утверждать свои права на практике? Эрдеец хоть и выглядит худощавым, а на целую голову выше, да и сильный наверняка, в Сектор Вега задохликов малосильных не берут.
Габриэль без труда угадал опасения своей супруги, иронически усмехнулся, став похожим на демона-искусителя из старинной книги, и процедил, даже не пытаясь скрыть пренебрежение:
- Спешу вас заверить, илея, я не собираюсь причинять вам ни малейшего вреда, даже если наши переговоры окончательно и бесповоротно зайдут в тупик. У нас не принято обижать, - Габриэль прикусил язык, удерживая обидное 'тех, кого обидели звёзды' и заменяя его на более нейтральный вариант, - тех, кто слабже.
Алина внимательно посмотрела на сидящего перед ней мужчину, отметив и чуть приметные морщинки меж бровей, и проницательную завораживающую бездну чёрных с синевой глаз, и упрямо поджатые губы, и волевой подбородок, и ту обманчивую расслабленность позы, которая стремительно превращается в боевую готовность. Не остались без внимания и вольготно расположившиеся на пульте управления руки, затянутые в защитные перчатки, и крепко сжимающие аэроскутер длинные ноги. Взбудораженное воображение моментально нарисовало весьма далёкую от сдержанности и целомудрия картинку с участием этих ног, заставив щёки залиться румянцем. Судя по тому, как приподнялись брови эрдейца, он смущение девушки уловил, а по чуть приметно дрогнувшим уголкам губ можно было понять, что причина смущения тайной не осталась. Догадливый! Алина досадливо качнула головой, спрыгнула с аэроскутера и холодно, чтобы скрыть собственное смущение, пригласила:
- Идёмте.
Верный железный конь, повинуясь сигналу, занял место на стоянке, мигнув включившимся силовым полем. Эрдеец без лишней спешки, но при этом не тратя ни единого мига зря, слез с аэроскутера, также отправил его на стоянку и чуть вопросительно посмотрел на Алину, мол, веди. Девушка сглотнула ставшую вязкой слюну, мысленно обозвала себя курицей, гордо расправила плечи и двинулась к брачному агентству. Уже у самого входа, когда двери гостеприимно распахнулись, девушка поняла, что не слышит за спиной шагов своего мужа, недовольно поморщилась, где его метеоритные потоки носят, развернулась и испуганно взвизгнула, узрев Габриэля точнёхонько за своей спиной. Каблук любимых туфель попал в створку между дверей, девушка пошатнулась, и тут же была прижата к сильному и, как показалось в первый миг, обжигающе-горячему телу. Уже ставший знакомым голос пророкотал:
- Осторожней, дорогая, не упади.
Замершая с кучей каких-то папок наперевес помощница Амина удивлённо распахнула глаза и разжала руки, отчего папки с грохотом сошедшей снежной лавины рухнули на пол, покрыв всё вокруг разлетевшимися листами и ещё больше усилив сходство со снегопадом. Алина мысленно скрипнула зубами, но решила подыграть супругу и ласково проворковала:
- Благодарю... дорогой.
Едва приметный одобрительный кивок показал, что ответ правильный, и интонация тоже не подкачала, что особенно радует. Амина, о которой супруги несколько подзабыли, медленно осела на пол, давая себе пылкую клятву никогда больше не заваривать чай с интригующим названием 'Чудесный' и высокопарной рекламой, обещающей незабываемые впечатления. В кои-то веки раз реклама не обманула, но юную анди это совсем не радовало, Амина вообще не любила сильных потрясений, за свои двадцать лет она с лихвой успела покататься на всех эмоциональных аттракционах, в пять лет потеряв отца, в восемь - мать, в девять перебравшись к родственникам на аграрную планету и фактически попав в рабство, а в пятнадцать оказавшись проданной старому ильшанцу, отличавшемуся, как охотно сообщали сплетники, весьма своеобразными предпочтениями. К счастью для молодой супруги, её муж успел слишком многим нагадить, а потому его эффектно взорвали прямо на свадебной церемонии. Перепуганная Амина, изрядно посечённая осколками, попала в больницу, на собственном горьком опыте поняв, чем отличается комфортная палата платной больницы, в которой ей доводилось бывать во время болезни родителей, от небольшой переполненной больнички на условно цивилизованном Ильшане. Выписавшись, юная омра оказалась в прямом смысле слова на улице, никто не спешил протягивать ей руку помощи, хотя предложения 'работы' и поступали. Амина благоразумно решила, что, чудом избавившись от одного извращенца, нет резона связываться с другими, а потому весь свой пыл бросила на получение документов и права покинуть Ильшан. Спустя год юная омра вернулась на родную Элегию, добилась получения сиротского пенсиона, выучилась на секретаря, а спустя три года с момента памятного, оставившего следы на теле, вдовства снова стала анди. Правда, открывать своё сердце нежным чувствам Амина не спешила, решив, что после всех испытаний имеет полное право пожить для себя. Прошлое вспоминать девушка не любила, о себе рассказывала крайне неохотно, зато была способна за короткий срок проанализировать, переработать и рассортировать по папкам огромный объём информации, причём любой: от текстовых документов до анкет и даже графиков. А ещё умела параллельно, ни разу не перепутав направление беседы и имена собеседников, вести сразу три разговора, в ходе которых, если позволяли условия, также могла что-то просматривать, классифицировать и печатать. Амина считалась идеальной секретаршей, а потому её уход в молодое, пусть и перспективное брачное агентство 'Дом судьбы' многие корпорации сочли едва ли не личным оскорблением. К счастью, омра Алина и анди Амина смогли кого-то успокоить, кого-то задобрить, с кем-то стать партнёрами, а некоторых и вовсе проигнорировать, между собой даже посмеявшись над раздутыми сверх меры претензиями, за которыми не стояло ничего, кроме гипертрофированного самомнения.
- Позволь... - Алина кашлянула, спеша сменить официальный тон на более простой, - представить тебе (проклятое обращение ты никак не хотело свободно слетать с языка, так и норовя смениться более чопорным и отстранённым) мою помощницу, анди Амину. Амина, это мой, - вот уже почти десять минут как не вдова смешалась и закашлялась, с трудом выдавливая, - муж, Габриэль Сантьяго.