Глава 10
ДЕНЬ ВТОРОЙ: ХИЩНИКИ
Завершив молитву, Верховный Жрец опустился на колени и трижды низко наклонился, коснулся лбом поверхности площадки. Первый поклон — ушедшему на ночной отдых Отцу Богов. Второй — Его сыну Ран. Третий — дочери Сау…
На этом ритуал завершился. Жрецы проводили своего Понтифика в Центральную Ложу, где для него давно было приготовлено специальное место. Тонкая работа, красное дерево, высокая спинка — этому креслу мог позавидовать любой удельный правитель. Оно было похоже на трон, хотя формально, конечно, им не являлось. Формально вообще все Жрецы были равны — перед Богами и друг другом. Отличали их только Уровни Посвящения — в теологию культа Богов… Формально трон был просто стулом, который вынесли в Центральную Ложу для того, чтобы Понтифику было просто удобно сидеть. На деле же присутствие в Ложе стула-трона означало, что Первосвященнику требуются повышенные удобства, потому что он собирается задержаться здесь надолго — до самого окончания сегодняшних боёв, вполне возможно, что до самого восхода Отца Богов. Ибо предсказать, какой временной отрезок потребуется для сегодняшних поединков, не возьмётся никто, будь он хоть трижды прорицатель…
Первосвященник расправил сутану и присел на трон, облокотившись на массивные резные подлокотники. И тотчас же надрывно взревели трубы, возвещая о выходе гладиаторов на арену.
Сегодня бойцы вступали в амфитеатр все одновременно. Они быстро, но с достоинством занимали «свои» места в круге, лицом к зрителям. Началось их повторное представление. Ко второму Дню Игр Богов на трибунах зрителей заметно прибавилось, многие прибыли из отдалённых провинций только сегодня. В амфитеатре появилось много новых лиц, да и «старым» любителям острых зрелищ не мешало напомнить, кто есть кто из гладиаторов, вышедших на золотистый песок арены.
На бойцов-поединщиков зрители реагировали по-разному. Некоторым не досталось даже жиденьких хлопков, иных приветствовали громкими криками и шумными аплодисментами… Пока не дошла очередь до зелёного верзилы из племени Хромой Черепахи. Стоило мажордому проорать его имя в свой огромный медно-золотистый раструб, весь амфитеатр разом, словно один человек, приветственно взревел тысячами глоток. Драки долго не желали прекращать аплодисменты. Они устроили молодому следопыту настоящую овацию, на которую он, впрочем, не обратил никакого внимания или сделал вид, что не обращает внимания…
Последним, как и вчера, представляли Саш'шу… Рёв стоял такой, что Понтифику показалось, что он оглох. Один из владельцев гладиаторов, кажется, тот самый, который купил Саш'ша на торге, наклонился к самому уху Верховного Жреца, что-то сказал ему. Однако из-за чудовищного рёва первосвященник ничего не расслышал. Рёв прекратился так же неожиданно, как и начался. Понтифик повернул голову к цирку. Он увидел, что бесхвостый гладиатор стоит посредине арены и жестами просит зрителей не кричать. И многотысячный амфитеатр его слушается! Лёгкая зависть неприятно уколола Верховного Жреца. У этого существа — без роду, без племени — кажется, начинают появляться свои почитатели?
…Сегодня к зрителям жребий был благосклонен. Бог удачи Ран решил сразу «угостить» своих чад изысканным «блюдом» в виде поединка Ар'рахха и его пока неизвестного соперника.
«Бойца» из мира хищников так же, как и гладиатора, на каждый конкретный бой определял только жребий (на всё воля Богов!). Народ в амфитеатре притих. Через одну-две минуты в цирке закипит смертельная схватка, но сначала драку-поединщику предстоит выбрать оружие. И это тоже один из факторов, способный существенно повлиять на результат схватки. Ведь он не видит своего соперника, не знает, какое оружие будет самым эффективным в борьбе с ним. Здесь свою роль играет, конечно, везение. Но (опять же на всё воля Богов!) ведь не зря говорят, что Ран помогает только сильным и храбрым…
У стены — тринадцать видов оружия. Каждый из бойцов может взять только одно средство нападения. Попутно сужая выбор оружия для тех, кто выйдет на арену позже. У гладиатора, который выйдет в цирк последним, выбора оружия, как такового, не будет — он возьмёт то единственное, которое останется после всех…
Ар'рахх стоял у стены с оружием довольно долго. Многотысячный амфитеатр уважительно молчал, понимая неспешность гладиатора не как его нерешительность, а как вдумчивость и взвешенность при принятии важнейшего решения. Наконец зелёный верзила определился с оружием. Он сделал шаг вперёд, наклонился и поднял то, с чьей помощью надеялся сегодня победить любого хищника. Народ на трибунах присмотрелся, неодобрительно загудел, осуждая его выбор. Верховный Жрец несколько секунд спустя тоже увидел оружие Ар'рахха. Им оказалась ловчая крупноячеистая сеть — редкий выбор для гладиаторских боёв. Особенно — для поединков с хищниками…
Однако, поразмыслив, Понтифик нашёл объяснение странному, на первый взгляд, решению бойца. Тёмно-зелёный южанин — он кто? Простой охотник из глухой провинции на самом Юге Хвоста Дракона. Они там наверняка и меча-то толком ни разу не видели…
…Зелёный верзила свернул в большое кольцо сеть, вышел в центр цирка, встал лицом к двери, из которой выпускали на арену хищников. Двери открылись…
За сравнительно недолгую жизнь молодой следопыт успел накопить изрядный опыт единоборств с самыми разными хищниками. Прыгающие черепахи Т'ызз, могучий Р'ырг, гигантский хамелеон Д'ронн, Маг'ги… Эти и другие представителей плотоядных не раз пытались сделать Ар'рахха своей добычей. Но всегда — с одинаковым «успехом». Правда, некоторым, особо резвым, удавалось спастись — бегством.
Из большого числа смертельных поединков с хищниками молодой следопыт сделал несколько выводов, главным из которых был: никогда не бояться противника. Плотоядные наделены каким-то неведомым чутьём на страх; например, при нападении на Б'ка они безошибочно выбирают в стаде жертву, которая будет сопротивляться меньше других, животное, в поведение которого заведомо чувствуется покорность воле Богов, какая-то обречённость… Хищник откуда-то точно знает, когда его бояться. Это прибавляет ему смелости, силы, придаёт ему уверенность в своих силах… В отношениях между драками такое тоже иногда случается…
В поединке с хищником важно не только оружие, но и внутренний настрой на схватку. На охоте у Ар'рахха не раз бывало, что зверь, чувствуя уверенность и психологическое превосходство молодого следопыта, отступал без боя. Конечно, такое может случиться где-то в лесу, на склоне вулкана, но вряд ли возможно здесь, в тесных стенах цирка, где отступать противнику некуда, где он чувствует себя загнанным в угол…
…Дверь открылась. Сначала из ворот показалась голова. Уродливая, с мощными челюстями, покрытая многочисленными мелкими шишечками с неожиданно тонким и чувствительным носом и маленькими, но зоркими глазками. Голова быстро осмотрелась и двинулась вперёд. Вслед за крупной головой на арену неторопливо, даже слегка лениво выползло довольно большое — длинное и высокое — туловище с коротким и сильными конечностями. Толстые когти на передних и задних лапах предназначались не для того, чтобы хватать и удерживать добычу. Они служили другим целям: намертво вцепляться в землю, не дать телу скользить вперёд. Длинный, гибкий, похожий на медлительно речного удава хвост медленно поворачивался из стороны в сторону, словно у него были собственные глаза и они высматривали, за что бы ухватиться. Не найдя дерева или камня, хвост ненадолго упокоился, но стоило животному сделать несколько шагов к центру арены, он вновь начал свой неустанный поиск любого предмета, в который можно вцепиться мёртвой хваткой.