Лейтенанта Чейза Доу насиловали уже третий день. Капитан Стоун знал это так же, как и остальные члены их команды, все сто сорок четыре человека. Более того, у капитана не было сомнений, что среди членов команды были те, кто мог до секунды назвать, сколько именно длилось насилие и сколько коитусов их юному навигатору Доу из гамма-смены пришлось пережить. Но капитан совершенно точно не собирался уточнять. Достаточно было того, что он уже третий день наблюдал за этим.
Их держали в собственном трюме. Пираты довольно лихо установили тут силовые барьеры. Один вокруг команды и один вокруг лейтенанта Доу. Условия было не сравнить. Команда буквально сидела друг у друга на коленях. О том, чтобы полноценно лечь, речи не шло, они могли только стоять, сидеть и пробираться в дальний угол, куда пришельцы принесли биотуалет, который опорожняли раз в день. Никакой интимности: хочешь справить нужду — делай при всех, товарищи отвернутся. Кормили их тоже один раз в день — белковыми брикетами, зато в воде не ограничивали, притащив в трюм огромную цистерну и выведя кран в их силовую клетку.
В распоряжении лейтенанта были десять квадратных метров, санузел и душ за ширмой, пусть полупрозрачной, но как же Стоун ему завидовал в этой мелочи. Кормили его не в пример лучше: пять раз в день, теплой пищей. Кроме того, у него был матрас на полу, где пришельцы трахали лейтенанта и в хвост и в гриву, и удобная кровать, куда они укладывали мальчишку, натешившись с его телом. Кровать, подушка и одеяло. Эти крохотные блага цивилизации, к которым привыкаешь сильнее, чем можешь осознать, пока их не лишишься.
В общей тюрьме спали сидя, подобрав под себя ноги. В общей тюрьме было негде и нечем мыться. Первый день леди из экипажа ещё пытались наводить какой-то марафет, протираясь водой, но потом перестали. Их «клетка» уже чувствительно пованивала, разные формы жизни издавали разные запахи, от приятных цветочных до тяжелых с примесью гнильцы. Капитана Стоуна тошнило от этого всего, от голода, от необходимости срать в присутствии сотни людей, от стоявшей вони. Но больше всего его тошнило от самого себя, потому что он все три дня не отрываясь смотрел, как лейтенант Доу спасает их жизни, расплачиваясь своим телом и гордостью.
Кто-то шептал, кто-то молился, кто-то плакал. Первое время говорили «бедный мальчик», потом как-то всё притупилось, стало обыденным. Расстояние между клетками было совсем небольшим, около метра. Если бы Стоун протянул руку сквозь прутья, а Доу сделал бы это со своей стороны, то они смогли бы коснуться друг друга пальцами. Но капитан этого не делал, а Доу не предлагал и не просил. Он честно отрабатывал свою часть сделки с пиратами, принимая столько их членов в своё тело, сколько мог.
А ведь ещё три дня назад всё было совсем иначе. Бравый капитан Стоун был на мостике и вел корабль к планете Имс-2, имея на борту груз редких пряностей, которые рассчитывал удачно продать, заодно выполнив поставленную перед ним задачу. Вообще небольшое судно «Фолк-СМ» принадлежало Объединенной Лиге Планет, и Стоун, как и все на корабле, получал зарплату и выполнял приказы руководства, но иногда он позволял себе подзаработать, перехватывая халтуру другую. На его действия смотрели сквозь пальцы - «Фолк-СМ» не был флагманом. Более того, он изначально не был спроектирован как исследовательское судно, его переделали из грузового корабля, который лишился предыдущего владельца из-за махинаций с налогами. Это было чертовски давно.
Сам Стоун получил назначение на пост капитана три года назад, до этого ещё пять оттарабанив в качестве первого помощника на корабле дяди, адмирала Объединенного Флота. Фолк показался ему жалким: маленькое суденышко, потрепанное, пережившее многочисленные ремонты, покраски, переборки и черт знает что ещё. Стоун был слишком амбициозен для такой посудины. С другой стороны, стать капитаном в двадцать пять — это ли не мечта и не подарок судьбы? Почти вся старая, в буквальном смысле этого слова, команда покидала корабль. Умудренные опытом космические волки, начинавшие свои карьеры еще до рождения Стоуна.
Седой капитан показывал ему Фолк, с любовью оглаживая стены, рассказывая, откуда взялась та или иная царапина, в каком году были сделаны улучшения и преобразования. За ним молча следовал его первый помощник, такой же седой, как капитан, но гораздо менее доброжелательный. Стоун слушал капитана вполуха, надеясь, что дядя расщедрится и выделит из бюджета Объединенного флота сумму достаточную, чтобы привести эту летающую калошу в удобоваримый вид.
Когда они поднялись на мостик, Стоун неожиданно для себя увидел молодого лейтенанта за навигационной приборной панелью.
— Лейтенант Чейз Доу, сэр! — представился тот, вскочив с места.
Стоун только подивился тому, как молод был лейтенант.
— Он единственный из офицеров, кто остается на корабле, — сказал старый капитан, Стоун уже не помнил, как его звали.
— Цени мальца, — добавил старпом, — лучше навигатора во всем космосе не найти.
— Сколько вам лет, лейтенант? — спросил тогда Стоун, поморщившись от панибратского обращения старпома. Он терпеть не мог, когда ему «тыкали».
— Шестнадцать, сэр, — воскликнул лейтенант и улыбнулся.
Улыбка у него была потрясающая, ямочки на щеках, блеск в глазах. Стоун даже завис на секунду, пока до него не дошло, что лейтенант ещё моложе, чем можно было подумать.
— Шестнадцать? — поразился он. — И уже лейтенант?
— Я всю жизнь в космосе, сэр, — бодро отрапортовал лейтенант Доу и снова улыбнулся, — окончил Академию заочно в двенадцать. На должности навигатора альфа-смены уже больше трех лет.
Стоун только головой покачал. Не любил он юных гениев.
— Желаете ознакомиться с последними отчетами о состоянии корабля? — спросил лейтенант и протянул ему планшет.
Стоун взял предложенное в руки, на секунду коснувшись пальцев лейтенанта Доу своими, и имел возможность наблюдать, как тот залился краской от столь невинного касания. Всю жизнь в космосе, да?
Оставалось только надеяться, что лейтенант не западет на него. Лига Планет не одобряла однополые отношения, за исключением тех случаев, когда такие отношения были обусловлены биологическими особенностями вида. Стоун читал, что раньше на это было всем наплевать, более того, считалось хорошим тоном, если капитан и его первый помощник трахались, вроде как удачу приносило. Но после присоединения к Лиге целого конгломерата крайне консервативных планет гайки стали закручивать. Сейчас во флоте не было ни одного открытого гея или лесбиянки. Скрытые были, понятное дело, куда без них. Но пока им хватало ума не демонстрировать свои предпочтения, никто их не увольнял. Тех же, кто проявлял беспечность, отправляли в отставку в соответствии с одиннадцатой директивой, содержащей в себе информацию о моральном облике представителей Лиги в космосе, где кроме прочего говорилось о необходимости соблюдать и охранять традиционные ценности своих народов и планет. Так что Доу для его же блага стоило бы найти себе предмет воздыханий в женской части экипажа. Стоун даже мысленно пообещал себе набрать на борт побольше дамочек.
С мостика они пошли дальше, теперь уже экскурсию вел Доу, показывая корабль. Его голос, звонкий и яркий, лучился позитивом и восхищением. Он любил корабль не меньше, чем старый капитан. И он знал корабль, не только свою навигационную станцию, но и коммуникации, пилотирование, казалось, он знал всё до последнего винтика. Действительно, юный гений.