- А сейчас, пока кто-нибудь еще не успел поднять шум, могу я унести своего сына отсюда ко всем чертям? Рохан щелкнул пальцами; подбежал Таллаин.
- Передай принцам, что я жду их вечером, когда начнет смеркаться. И найди врача. Ни моя жена, ни сестра не могут заняться им.
- Если ваше высочество позволит, я позабочусь о лорде Мааркене, сказала выросшая как из-под земли Гемма, которую сопровождал Тилаль. - Я знакома с медициной.
- Спасибо, миледи, - с сильным сомнением ответил Чейн.
Но Тилаль только кивнул, и они унесли Мааркена с поля. С помощью Данлади Гемма тщательно обработала раны и ушибы Мааркена, сначала дав ему выпить снотворного, чтобы не причинить новой боли. За всем этим наблюдали Рохан и Чейн, каждый раз морщась, когда очередную рану вскрывали, тщательно промывали и накладывали на нее бинты. Они были благодарны искусству Геммы, уверявшей, что у него останется всего несколько шрамов. Больше беспокойства внушало сломанное запястье. Данлади долго возилась с ним, и даже сквозь сон Мааркен стонал, когда накладывали повязки. Лишь время могло показать, сумеет ли он владеть рукой.
Чейн не благодарил принца за спасение сына: это только оскорбило бы Рохана. Если у каждого вассала была обязанность защищать своего принца, то и принц был должен защищать своих вассалов. Все было понятно без слов.
Поля послали в шатер с матерью и тетей, где все трое рухнули и мгновенно уснули, словно тоже выпили снотворного. Рохан сказал, чтобы Андри, Уриваль или кто-нибудь еще присмотрел за остальными "Гонцами Солнца". Ближе к сумеркам в палатку Мааркена пришел Таллаин и принес ужасную новость.
- Принцесса-регент мертва, милорд. Рохан удивился, что он ничего не чувствует, как будто этот удар лишил его эмоций.
- Как это? - недоверчиво воскликнул Чейн.
- Только одна рана, укол ножом в ногу. От такой раны она не могла истечь кровью. Но тем не менее она мертва. - Таллаин выглядел так, словно сам не мог в это поверить. - Найдра, ее сестра, забрала ее с поля в шатер своего мужа и спрашивает, как вы желаете провести церемонию.
Наконец он что-то почувствовал, и ему стало стыдно за свои эмоции. Он не ощущал ничего, кроме облегчения.
- Милорд...
- Да, - машинально ответил он. - Она будет торжественно предана огню. Почести мы ей окажем как принцессе и как "Гонцу Солнца". Думаю, в замке Крэг... да. Пожалуйста, передай принцессе Найдре, что я буду ей очень благодарен, если она любезно согласится сделать все приготовления. И... и скажи ей, что я разделяю ее скорбь.
Вообще-то он сделал странную вещь. Он горевал об извращенном уме, о любви, основанной на ненависти, о неправильно использованном даре. И постыдно радовался тому, что она мертва, что ему не придется ссылать ее в какую-нибудь дальнюю крепость до конца ее дней. Ее преступления были непростительны, но всю свою горькую, неудавшуюся жизнь она любила и его, и Поля. Рохан откашлялся.
- Другие принцы уже ждут?
- Нет, милорд. Когда оказалось, что вы пробудете здесь дольше, чем до сумерек, я передал им, чтобы они приходили завтра утром. - Когда Рохан нахмурился, Таллаин перешел в глухую оборону. - Их высочество верховная принцесса тоже согласна, что всем надо отдохнуть.
- Их высочество верховная принцесса бывает упряма как пони. Особенно, если она права. Таллаин, пойди и отругай ее вместо меня.
Молодой человек, у которого явно отлегло от сердца, поклонился и ушел. Тут Рохан повернулся к Гемме.
- Миледи, вы уже закончили?
- Одну минутку, ваше высочество. - Она вытерла руки о полотенце и вернула его Данлади. - У него нет никаких серьезных повреждений, за исключением запястья, хотя несколько дней ему будет больно ходить. Одна-две раны, нанесенные мечом, требуют наблюдения. Что же касается руки... - она поглядела на Мааркена. - Пока ничего не могу сказать. Но два-три дня ему придется полежать.
- Если учесть, - застенчиво улыбнулась Данлади, - сколько сил мы приложили, чтобы заставить его выпить снотворное, вам повезет, если его можно будет продержать в кровати хотя бы один день.
- Он будет слушаться, - хмуро проворчал Чейн, - иначе я спущу с него остатки его шкуры.
- Не сомневаюсь, милорд, - ответила Гемма. Но выражение ее лица показалось Рохану странным. Он недоуменно поднял бровь; Гемма внезапно занервничала и отвернулась.
- Что случилось, миледи? - подбодрил он. - Вы оказали и мне, и моим родным неоценимую услугу. Просите все, что хотите.
- Ваше высочество, мне не надо платы за...
- О, позвольте мне быть щедрым, - слегка улыбнувшись, попросил Рохан. - Это одна из немногих радостей, которые бывают у принцев.
- Я хочу попросить не за себя, - тихо сказала Гемма, - а за Данлади...
Вторая девушка затаила дыхание.
- Нет, Гемма, пожалуйста...
- Помолчи, - нежно велела ей Гемма. - Она уже много лет мне как сестра. Мне хочется, чтобы мы стали сестрами не только по любви, но по-настоящему.
Ошеломленный Рохан переглянулся с Чейном.
- Всю свою жизнь я была принцессой, хотя мой титул немного изменится, когда я перееду в Оссетию и выйду замуж за милорда Тилаля. - Упомянув его имя, она тут же зарделась. - Но Данлади по крови такая же принцесса, как и я. Вы оказали бы мне огромную любезность, если бы попросили принца Давви помочь Данлади стать принцессой Сирской и моей свояченицей.
- С Костасом? - выпалил Чейн и поспешно извинился, заметив, что Данлади стала пунцовой до корней волос.
- Он думает, что хочет жениться на мне, - безыскусно сказала Гемма. Но если я покину Верхний Кират и если Данлади получит хорошее приданое...
Гемма явно не строила иллюзий относительно моральных принципов Костаса. Как и Данлади. Та прямо встретила взгляд Рохана, и выражение робких голубых глаз без слов сказало ему: она любит Костаса. Он подивился, что ее любовь к Гемме не страдает от того, что Костас отдает предпочтение не ей. Без сомнения, Данлади была исключением среди дочерей Ролстры: она была неревнива и не стремилась к власти.
Но - внук Ролстры будет принцем Сира?
О Богиня, он начал думать в точности так же, как Пандсала... Не все ли равно, если другой внук Ролстры однажды станет верховным принцем?
- Миледи, - обратился он к Данлади. - Мне будет чрезвычайно приятно поговорить об этом с Давви, как только для этого представится возможность. Но если вы позволите мне быть откровенным... - он улыбнулся, и Данлади вновь покраснела. - Я думаю, что стоит Костасу вернуться в Верхний Кират и немного успокоиться, как ваше прелестное личико заставит его снова потерять покой.
- С-спасибо, ваше высочество, - выдохнула она. Рохан вовремя спохватился и не стал удивленно качать головой.
- Обещаю, я буду действовать тонко, - добавил он, и девушка наконец улыбнулась.
Когда они вдвоем с Чейном шли к шатру, тот тихонько присвистнул.
- Ай-яй-яй, как ты был галантен! Представить только, этот пучок соломы - дочь Ролстры! И хочет выйти замуж за такую здоровенную задницу, как Костас!
- Чейн, ты меня удивляешь! Я думал, ты по личному опыту знаешь, что качество жены зависит от мужа!
- Как всегда, ищешь спасения в шутках? - сочувственно спросил Чейн.
- Черт тебя побери, ты слишком хорошо меня знаешь. - Они остановились у шатра, и Рохан вгляделся в сгущающийся мрак. - Я никак не могу понять, что происходит в последние три дня. Мне все кажется, что я вот-вот проснусь. Чейн, как это могло случиться?
- Так же, как всегда. Просто не уследили.
- Я следил, - мрачно ответил Рохан. - Следил, но ничего не видел. Совершенно ничего.
- Иди-ка ты спать. Ты сейчас свалишься. Верховный принц пожал плечами и вошел в шатер. Чейн проследовал за ним.
- Тебе незачем болтаться рядом, чтобы проверить, что я тебя послушался, - слегка раздраженно сказал Рохан. - А между прочим, по какому праву ты мне приказываешь?
- По праву старшего брата. А теперь будь паинькой и иди в кровать. Ты уж мне поверь, - сочувственно добавил он, - все это подождет тебя до завтрашнего утра.