- Замечательно! - просияла Сьонед. - Итак, за вами пять ястребов - те два, о которых я говорила, и три по вашему выбору. На клетках прикрепите следующие таблички: мою, верховного принца, моего сына, принцессы Тобин и принцессы Аласен Кирстской, с которой вы имеете честь разговаривать.
Этот подарок заставил Аласен округлить глаза. Сьонед взяла ее за руку, обвела сокольников еще одним насмешливым взглядом и быстро повела девушку вниз. Не успели они отойти на почтительное расстояние, как Сьонед безудержно расхохоталась.
- О Богиня, я целый год не слышала ничего смешнее! Но ты представляешь себе, какую бешеную цену они заламывали? Пандсала придет в ярость!
- Миледи... я не могу принять такой подарок...
- Как так? Ты вполне заслужила его. Если бы птица не досталась мне даром, я все равно купила бы ее для тебя. Аласен, ты сказала, что любишь следить за летящими птицами, и я сразу представила себе эту золотоголовую красавицу, расправившую крылья и устремившуюся к солнцу... Все, об этом больше ни слова!
Аласен помедлила, а потом улыбнулась.
- Кроме спасибо, вы от меня ничего не услышите! Но зато вам придется много услышать от людей, которые отныне сочтут себя мастерами сбивать цену!
Они вернулись на ярмарку и подошли к рядам, где торговали съестным. Над ними стояла такая мешанина искусительных запахов, что Сьонед с наслаждением втянула в себя воздух. Бродя между прилавками с мясом, сыром, печеньем, овощами, пирогами, фруктами - свежими и консервированными - и сотнями бутылок вина, она выбрала все, что было нужно для сытного и вкусного завтрака.
- А теперь спустимся к реке, выберем тихое место и как следует закусим, - сказала она, протягивая Аласен глиняный кувшинчик со свежими ягодами, вымоченными в меду с травами. Все остальное Сьонед умудрилась взять в руки и при этом успела увернуться от целой оравы хохочущих юных пажей. - А потом мне придется вернуться, поискать что-нибудь для Поля и... Ах! - Принцесса сохранила равновесие и обернулась к толкнувшей ее красивой женщине средних лет со странно настойчивым взглядом.
- Прошу прощения, благородная леди, - пробормотала женщина.
- Ничего страшного, - жизнерадостно откликнулась Сьонед. - Ужасная толчея, не правда ли?
- Да. Но я вижу, что вы не взяли хлеба для вашей трапезы. Могу рекомендовать лучшего пекаря Виза. Он торгует чуть дальше, в этом же ряду.
- Спасибо за предложение, но...
- От такого товара не отказываются, - прервала ее женщина.
Сьонед готова была улыбнуться и ответить еще одним вежливым отказом. Но взгляд женщины был таким настойчивым, таким отчаянным, что она невольно остановилась.
- В самом деле? - небрежно спросила Сьонед, гадая про себя, как далеко может зайти назойливость этой женщины.
Она зашла достаточно далеко, чтобы вызвать у Сьонед острое любопытство. Женщина дернула верховную принцессу за рукав и прошептала:
- Пожалуйста, ваше высочество...
- Ну что ж, показывайте.
Идя вслед за женщиной, Сьонед и Аласен подошли к киоску с ярким навесом, выкрашенным в желто-красные цвета Виза. Местные купцы вовсю пользовались законным поводом для прославления цветов своего лорда, который предоставляла им ярмарка в честь Риаллы. В корзинах громоздились груды свежеиспеченного хлеба, рассортированного по вкусу и размеру. Киоск венчала вывеска пекаря, похожая на огромную восковую печать. На ней была изображена стилизованная океанская волна; тот же символ украшал стенки киоска, выкрашенные белой краской.
Стоявший за прилавком худой старик поднял глаза и прищурился, увидев провожатую Сьонед.
А, Ульрикка... Нашла мне еще одного покупателя, да?
- Для этой леди только самое лучшее, - сказала Ульрикка.
- У меня есть глаза, - проворчал старик и отдернул желтую занавеску за спиной. - Последи, чтобы никто ничего не стянул, пока я не вернусь, - велел он и исчез.
- Лучшее? - пробормотала Сьонед, обращаясь к Ульрикке, которая сделала вид, что не слышит. Аласен вопросительно посмотрела на принцессу, и та слегка пожала плечами.
Через мгновение старик вернулся, неся в руках большой каравай, завернутый в чистый, но слегка испачканный мукой кусок полотна. Сьонед достала заранее приготовленные монеты, но старик покачал головой.
- Не нужно денег. Я знаю, кому служу.
- Но даже высокородные платят за еду. Я уверена, что по достоинству оценю ваш лучший товар. - Она насильно вложила в его ладонь две золотые монеты, на которые можно было купить сотню таких караваев.
- Я тоже так думаю, благородная леди, - поклонился он и повернулся к следующему покупателю.
- Сьонед... Куда девалась эта женщина? - Аласен озабоченно оглядывалась по сторонам. - Я не видела, как она ушла. Кто это был?
- Понятия не имею. - Сьонед тоже обернулась, но не обнаружила и следа Ульрикки. Пожав плечами, она повела Аласен на берег реки и выбрала место под шпалерой, увитой цветущим виноградом. Принцесса умышленно разбросала еду как попало и поверх всего положила неразвернутый каравай. Он был черствым и, судя по всему, давно вышел из печи; холст не столько защищал руки Сьонед, сколько скрывал подозрительный каравай от посторонних глаз. Именно Аласен первой заметила отметку на нижней корке, и была это не пекарская океанская волна, а грубый контур вырезанного ножом летящего дракона.
- Это послание? - широко открыв глаза, спросила Аласен.
Сьонед покачала головой.
- Всего лишь адрес. - Она надрезала каравай ногтем большого пальца. Я разломлю хлеб, как будто мы собираемся положить в него сыр. А если ты сдвинешься чуть вправо, люди, которые расположились над нами, ничего не увидят. Спасибо. Ага! - Она вытащила из каравая вымазанный маслом сложенный кусок пергамента размером с ладонь и развернула его. Когда оттуда выпал золотой кружок, у нее захватило дух.
- Кольцо? - выдохнула Аласен и тут же ответила на свой вопрос. Кольцо фарадима!
Сьонед положила записку и кольцо в карман.
- Да, - ответила она. - Давай поедим. Открывай вино.
Закончив трапезу, они собрали остатки, спустились к реке и начали бросать птицам крошки. Только тогда Сьонед вынула записку.
- Это дороже золота, - пробормотала она. Аласен дрожала от нетерпения, пока Сьонед не пробежала глазами краткое послание и не сунула его на прежнее место. - Есть только один способ отделить "Гонца Солнца" от его колец. Записка лишний раз подтверждает это.
- Что в ней говорится?
- Прости, Аласен, я не могу сказать этого. Могу лишь подтвердить твою правоту. Это действительно кольцо фарадима. Они делаются из особого золота - сама видишь, кольцо с красноватым отливом.
- И этот "Гонец Солнца" мертв.
- Да. Иначе оно бы находилось на его пальце. - Она посмотрела на свои руки. - Я единственная, кто позволил украсть у себя кольца и при этом остался в живых... чтобы никогда не надеть их снова.
- Но записка...
- Я не могу сказать этого, Аласен.
- Вы думаете, что я слишком молода и легкомысленна, да?
- Я была моложе тебя, когда вышла замуж за Рохана и стала принцессой, так что с моей стороны было бы нечестно попрекать тебя возрастом. Но есть вещи, о которых тебе лучше ничего не знать, потому что честное неведение лучшая защита от опасных вопросов. Достаточно и того, что ты уже узнала: "Гонец Солнца" мертв, а я получила послание. Чем меньше будешь знать, тем лучше для тебя. Даже принцессам с даром фарадима не положено знать все.
- Но вы же знаете все, - пробормотала Аласен.
- Ох, моя милая, если бы! - Она ненадолго умолкла. - На сей раз ты не подпрыгнула, когда я назвала тебя фарадимом...
Аласен разломила сыр на кусочки и бросила их рыбам.
- Ты когда-нибудь слышала про Сьону, нашу с твоим отцом общую бабушку? Она была фарадимом в Крепости Богини и на Риалле встретила принца Синара. Они полюбили друг друга. Поднялся ужасный шум, потому что в те времена принцы и лорды не женились на фарадимах - во всяком случае, не на прошедших обучение. Боялись, что у таких пар талант будет передаваться потомству, а родители смогут обучать их без присмотра Крепости Богини.