Когда за ним упал белый шелковый полог, Рохан услышал голос тетки:
— Уриваль, принеси мне Звездный Свиток.
Рохан едва доплелся до своего шатра. Он получил то, чего хотел. Но это приводило его в ужас.
ГЛАВА 21
Скучать в возрасте Поля невыносимо. Но в сочетании с сознанием того, что вокруг творятся странные вещи, важные вещи, имеющие к нему самое непосредственное отношение, и тем, что никто не берет на себя труд объяснить ему происходящее, скука превращалась в угрюмое желание сделать что-нибудь. Все равно что.
На четвертый день Риаллы его тетя Тобин всегда давала завтрак. Все сбегались в лагерь Пустыни и начинали есть, как подыхающие с голоду драконы. Поль слонялся между палатками, озаренными утренними лучами, подходил то к одной, то к другой группе и задумчиво жевал булку с сосиской, заедая ее сухофруктами. Принцы, атри, леди и оруженосцы вежливо кланялись проходившему мимо наследному принцу, но им и в голову не приходило ради него оторваться от увлекательной беседы. На самом деле никому не было до него дела. Даже родные Поля были слишком заняты и только улыбались ему. У отца был серьезный разговор с Ллейном и Чадриком; пока мать любезничала с Мийоном, Тобин предприняла сложный обходной маневр, подвела к ним Чиану и удалилась; Чейн и Сорин обсуждали достоинства лошадей с лордом Колией; важный Андри стоял с Вологом и Аласен Кирстскими, а Мааркен сновал взад и вперед, время от времени подходя к столику на козлах, за которым сидели Андраде, Холлис и этот назойливый черноволосый мальчишка, упрямо пытавшийся найти такое угощение, которое могло бы вызвать у Холлис аппетит. Полю казалось, что все его предали. Он не был глуп, не разбалтывал чужих секретов и в один прекрасный день должен был стать верховным принцем — но никому из них и в голову не приходило посвятить его в великие замыслы и интриги, в изобилии зревшие вокруг, словно драконьи яйца. Сейчас он обрадовался бы даже компании этой зануды Сьонелл; та, по крайней мере, уделила бы ему внимание…
Он поплелся к стоявшему в центре большому очагу, у которого суетился Оствель. Здесь готовили все новую и новую еду. Лорд Скайбоула, на время Риаллы вернувшийся к своим старым обязанностям главного сенешаля Стронгхолда, тихонько чертыхался. Очередная порция дров упрямо не желала разгораться. Полю пришла в голову шальная мысль. Он лениво повел рукой, дрова вспыхнули, испуганный Оствель отшатнулся и выругался еще раз.
Внезапно Поль понял, что все взгляды обратились на него; кое-кто даже повернулся спиной к собеседнику и выпучил глаза. Он одарил каждого солнечной улыбкой. Пусть попробуют не обратить внимания на это!
— Ну что, помогло? — самым невинным тоном осведомился Поль у Оствеля.
Лорд Скайбоула разогнулся и мрачно посмотрел на него.
— Не вздумай выкинуть этот номер еще раз, — сквозь зубы процедил он.
Все удовольствие от фокуса исчезло. Оствель никогда не разговаривал с ним подобным тоном, никогда не смотрел на него с таким суровым осуждением. Поль попытался побороть неловкость и присоединиться к присутствующим, но в толпе продолжали шептаться и пялиться на него, не исключая и родителей, глаза которых полыхали холодным зеленым и ледяным голубым пламенем. Внезапно Поль оказался в центре всеобщего внимания, и его щеки вспыхнули, когда отец, а следом и мать демонстративно отвернулись.
И тут он увидел Масуля, стоявшего под деревом рядом с Лиеллом, Киле и Кабаром Гиладским. Лицо самозванца было таким же белым, как лицо Поля — красным. Мальчик обвел взглядом остальных участников сборища. Кое-кто пытался вернуться к прерванной беседе, но большинство, судя по всему, вполголоса говорило о нем. Краска сошла со щек мальчика. Родители наверняка решили, что он сделал это нарочно, чтобы напомнить Масулю, кому тот посмел бросить вызов. Поль был больше чем принцем: он был «Гонцом Солнца»…
Затем к нему подошла Пандсала, и Поль впервые испытал к своему регенту нечто вроде симпатии — она избавила его от одиночества и молчания. Пандсала тихо заговорила о погоде, и Поль постепенно успокоился. Она подвела юного принца к Гемме и Чейлу Оссетскому, которому приходилось терпеть присутствие кузенов Поля — Костаса и Тилаля. Пока Чейл выдавливал из себя какую-то вежливую фразу о великолепном угощении, Тилаль улыбнулся Полю, поклонился Гемме, взял мальчика за руку и отвел в сторону.
— Да, кузен, это был не самый мудрый поступок в твоей жизни, — сказал молодой человек. — Но не думаю, что мать тебя сильно осуждает.
— Ты видел лицо Масуля?
— Нет, я следил за Клутой. — Тилаль взял с подноса проходившего мимо слуги пирожок, сунул его в рот и продолжил: — Ты ведь знаешь, притворяться он не мастер. Риян говорил мне, что Халиан ходит вокруг отца кругами, стремясь привлечь его на твою сторону. Бедняге втемяшилось, в голову жениться на Чиане — помоги ему Богиня! Но старик упирается. Думаю, ты вовремя напомнил ему о себе. Если Масуль получит власть над Маркой, то Луговина снова окажется меж двух огней. А Клуте совсем не улыбается, чтобы его страна опять стала полем битвы. Особенно если одной из воюющих армий будет командовать принц-фарадим, которому ничего не стоит сжечь хлеб на корню.
Поль облегченно вздохнул.
— Спасибо. Я воспользуюсь этими сведениями, когда отец и мать начнут кричать на меня.
— О, днем это вылетит у них из головы.
— Только если я на время исчезну… Слушай, может, сходим на ярмарку? Мне нужно купить пару вещиц. У тебя есть время?
— Сначала попроси разрешения. Я не знаю, сочтут ли они мой меч достаточно грозным, чтобы защитить тебя.
— Меня тошнит от необходимости на все спрашивать разрешения и от того, что мне ничего не говорят!
Тилаль снова улыбнулся, и Поль не смог не ответить ему тем же: достаточно было посмотреть в веселые зеленые глаза кузена, чтобы обиду как рукой сняло.
— Я что, очень избалованный? — неуверенно спросил он.
— Нет, просто ты ведешь себя как всякий мальчишка, которому не терпится стать взрослым. Видел бы ты меня до того, как я начал править Речным Потоком! Когда кончится завтрак, буду ждать тебя у своей палатки, идет? Я сам спросил позволения у твоих родителей. Если повезет, ты улизнешь от них до самого вечера.
Поль благодарно кивнул. Он нашел подходящее дерево оперся о него, наблюдая за высокородными и думая о том, как он любит Тилаля. Он с рождения знал племянника матери; в то время молодой человек был оруженосцем Рохана. Тилаль был посвящен в рыцари в тот день, когда Полю исполнилось восемь, и то, как он вручал Тилалю традиционные хлеб, соль и золотую пряжку для пояса, стало одним из любимых воспоминаний Поля о собственном детстве. Следующей весной Тилаль уехал из Стронгхолда, чтобы жить с родителями в столице Сира Верхнем Кирате. Через год он стал хозяином объединенных поместий Речной Поток и Речная Заводь. Первое из них было родиной Давви, Сьонед и самого Тилаля; второе стало частью Речного Потока, когда Давви женился на наследнице этого имения. Так Тилаль начал править обширными землями вдоль реки Ката, где располагались лучшие поля и луга континента.
Над маленькой бирюзовой палаткой, стоявшей посреди лагеря сирцев, развевался зелено-черный раздвоенный вымпел Тилаля. Увидев наследника верховного принца, оруженосец, возрастом уступавший Полю, поклонился ему до земли. Из палатки вышел Тилаль с большим кожаным кошельком в руках. Он приветливо улыбнулся и взмахом руки отослал оруженосца.
— Похоже, тетя Сьонед рада отослать тебя куда-нибудь, — сообщил он. — Она еще сердится, но не думаю, что тебя накажут. Все ее мысли заняты чем-то другим. — Он привесил кошелек к поясу, проверил меч и сказал: — Все в порядке. Пошли. Если поторопимся, то успеем на ярмарку до того, как туда нагрянет толпа.
— Бьюсь об заклад, девушки от тебя не отстанут, — лукаво подмигнул Поль. — Я следил за тобой все утро, пока вы с Костасом не подошли к Чейлу.
— О, большинство девушек сегодня будет сидеть в лагере и чистить перышки к Последнему Дню. Надо же оставить что-нибудь и другим молодым людям, правда? — спросил Тилаль. Голос его звучал легкомысленно, но в глазах таилась насмешка над самим собой. — Вчера Костас сказал мне, что на ярмарке появился купец из Кунаксы, торгующий изумительными клинками. Я хочу купить меч для отца.