Уриваль встал на колени, чтобы подбросить дров в камин.
— Ты лгала ему. Ты веришь.
— Уриваль, он привел меня туда, куда хотел, и ткнул носом! — Когда пламя разгорелось, Андраде сделала шаг назад. — А я даже не почувствовала этого. Он обвел меня вокруг пальца, разыграв здесь маленький спектакль.
— Ну что ж, у Крепости Богини будет весьма хитроумный лорд.
— Да, он такой, каким мы его сделали. Особенно я. Он будет хорош, юный лорд Андри. Очень хорош. Когда станет править здесь, из моих покоев, из моего кргсла… — Она села и закрыла глаза. — Хвала Богине, я этого уже не увижу.
Несмотря на все привилегии, которые давало ему родство с леди Андраде, Андри носил всего четыре кольца и не занимал высокого положения в Крепости Богини. Официально он считался учеником, хотя надеялся к концу лета получить пятое кольцо, означавшее, что он прошел полный курс «Гонца Солнца». Шестое кольцо подтверждало бы его умение сплетать лунный свет не менее искусно, чем солнечный, а седьмое — что он умеет заклинать не только Огонь.
Он прошел в свою комнату, закрыл за собой дверь, сел на кровать и принялся рассматривать руки, на которых еще не бало почетных символов, кои в один прекрасный день будут принадлежать ему по праву. Но юноша знал, что для обретения восьмого и девятого кольца, которые он твердо вознамерился получить, ему придется очень многому научиться. Он усложнил себе задачу, не сумев убедить Андраде и Уриваля в правильности своей догадки. Они были готовы поверить, но он допустил ошибку и испортил дело. Если он еще надеется добиться высокого положения среди фарадимов, в следующий раз надо будет действовать тоньше.
Впервые он дерзнул представить себе десятое кольцо, золотое кольцо (которое, как и обручальное, носили на среднем пальце левой руки) и тонкие цепочки, соединяющие его и остальные кольца с браслетами, охватывающими запястья. Лорд Крепости Богини. Хозяин этого места и всех «Гонцов Солнца» — в том числе принцев и лордов, обладающих даром. Пока число их было невелико, но оно росло. Это входило в его намерения, поскольку юноша всем сердцем уверовал в долгосрочный план Андраде.
Андри закусил губу и попытался отогнать от себя видение десяти колец. Но внутренний голос твердил ему, что в желании занять высокое положение среди ближних нет ничего плохого. Его братья ничуть не скрывали своих амбиций. Мааркен с его шестью кольцами в один прекрасный день станет лордом Радзина и полководцем Пустыни и Марки. Брата-близнеца Сорина должны были на ближайшей Риалле посвятить в рыцари, и он не делал секрета из того, что хочет владеть каким-нибудь имеющим большое стратегическое значение замком, который обязательно даст ему верховный принц, его родной дядя. Но Андри была нужна только Крепость Богини — единственное место, которого он жаждал, единственная честь, которой добивался, и единственная жизнь, которая ему подходила. Дар его был намного сильнее, чем у Мааркена, а становиться рыцарем, подобно Сорину, он не испытывал ни малейшего желания. Он хотел получить десять колец, хотел владеть этим замком и правом руководить принцами, как это всю жизнь делала Андраде.
В коридоре послышались шаги. Настало время вечернец трапезы, но он и не подумал подняться с места у маленькой жаровни, которая еле светила и слабо согревала комнату. Анри никогда не чувствовал холода; в крепости шутили, что он в детстве так пропитался солнцем Пустыни, что теперь его не напугаешь даже зимовкой на крайнем севере, в Снежной Бухте. Но юноша жалел о недостатке света, мешавшем ему читать ночами напролет, и предвкушал получение пятого кольца, которое давало право занять комнату побольше, располагавшуюся этажом ниже и имевшую камин.
— Андри! Я знаю, что ты здесь. Скрип твоих мозгов слышен за дверью, — окликнул его знакомый женский голос. — Поторопись, а то опоздаешь!
— Спасибо, Холлис, я не голоден, — ответил он.
Дверь распахнулась, и на пороге остановилась неофициальная Избранная его старшего брата. Она уперлась руками в стройные бедра; косы, похожие на две темно-золотистых реки, доставали ей до талии. Она состроила сердитую гримасу, и юноша улыбнулся. Андри нравилась Холлис, он одобрял выбор брата: оба они были не только красивыми и умными, но и обладали даром фарадима. Но его тревожило, как к идее Мааркена жениться на женщине без семьи, поместий, богатства и рекомендаций, женщине, у которой за душой нет ничего, кроме красоты и колец «Гонца Солнца», отнесутся родители. Конечно, больше всего на свете они заботились о счастье своих сыновей — иначе Андри никогда бы не позволили самому выбрать себе путь — но Мааркен был их наследником. Ах, если бы с ней был знаком Сорин, можно было бы сравнить их наблюдения и разработать какой-нибудь хитрый план в поддержку стремлений старшего брата!
Холлис отнюдь не рвалась знакомиться с Андри и не пыталась сделать его своим союзником. Наоборот, когда она зимой вернулась из Кадара, то какое-то время сознательно избегала его. Андри чувствовал себя оскорбленным, но однажды ему пришло в голову, что Холлис просто нервничает, боится разочаровать его своим отнюдь не благородным происхождением и не подходит из страха, как бы юный лорд не подумал, что безродная фарадимка хочет подольститься к нему. Андри покачал головой, удивляясь непостижимой женской логике, и отправился на поиски. В тот же день все решилось само собой, и немалую роль тут сыграла первая фраза Андри, которая заставила Холлис сначала обомлеть, а потом рассмеяться: «Так это ты и есть „Гонец Солнца», на котором хочет жениться мой брат?» Молодая женщина честно созналась в том, что действительно испытывала трепет, и они моментально стали друзьями, которых объединяла не только любовь к Мааркену.
Вот поэтому она и ворчала на него, как старшая сестра.
— Ах, не голоден? Чем это ты сыт, интересно? Пищей духовной? Собираешься сидеть здесь и предаваться великим думам? Живо причешись, и пошли в столовую!
Он недовольно встал, иронически поклонился в пояс и насмешливо сказал:
. — Бедный мой брат! Когда он женится на тебе, ему останется уповать только на помощь Богини!
— Пусть Богиня поможет той бедной девушке, которая выйдет замуж за тебя\ — бойко ответила Холлис, приглаживая ему волосы. — Пошли скорее! Ты ведь не хочешь пропустить представление новичков, правда?
— Ой! Конечно, нет. Я совсем забыл, что оно будет сегодня вечером. Спасибо, что зашла за мной, Холлис. Я люблю смотреть, как они впервые кланяются Андраде. — Когда они вышли из комнаты и начали спускаться по лестнице, юноша продолжил: — Даже я, знающий Андраде всю свою жизнь, ужасно боялся в тот вечер! Я всегда пытаюсь улыбаться этим беднягам, чтобы они видели хотя бы одно дружеское лицо. Но не знаю, много ли проку от одной улыбки.
— Немного, — признала она. — А я вообще родилась и выросла здесь, но когда нас вели отдавать первый поклон, коленки у меня так стучали друг о друга, что потом месяц синяки не сходили!
— И сколько их будет сегодня?
— Шесть. Уриваль, говорит, что еще примерно шестерых должны привезти сюда до конца лета. Мы рассчитываем на двадцать человек в год, но бываем счастливы, если набирается хотя бы десяток.
Они миновали площадку и вышли на следующий лестничный марш. Здесь ступеньки были устланы ковром, не в пример верхним этажам; это означало, что они приближаются к парадным залам крепости. Последняя реплика Холлис заставила Андри покачать головой.
— Я одного не могу взять в толк: почему даже те родители, которые подозревают, что их дети обладают даром, не торопятся как можно скорее отправить их сюда?
— Твой отец не собирается заставлять тебя пахать землю или торговать в лавке,, — объяснила она. — Один твой брат будет править Радзином, а второй станет рыцарем… и женится на какой-нибудь богатой землевладелице, — чуть грустно добавила она.
— Тем лучше. Тогда Мааркен сможет жениться на той, кого любит, — твердо сказал ей Андри. — Но я понимаю, что ты имеешь в виду. Это ведь касается и женщин тоже, правда? Они нужны, чтобы вести хозяйство, торговать или выдавать их замуж за нужных людей, приобретая себе новых союзников. Все это скверно. Надо, чтобы они приходили и ни на что другое не обращали внимания.