Хорошо еще, Ламмокс был слишком напуган и ему в голову не пришло попробовать на вкус один из этих щитов. Значит, была, хоть слабенькая, да надежда, что у этого оболтуса и без того было достаточно развлечений, чтобы не слопать какую-нибудь железяку. Джон повернулся к Ламмоксу.
— Ладно уж, вытаскивай свою тушу из этой щели. Сейчас пойдем домой.
Ламмокс с радостью подчинился; виадук опять заходил ходуном.
— Сделай-ка мне седло.
Середина туловища у Ламмокса опустилась на пару футов. Подумав немного, из той части спины, где получилась впадина, он соорудил что-то напоминающее кресло.
— А теперь хватит топтаться, — приказал Джон Томас. — А не то все пальцы отдавишь.
Ламмокс замер, тело его слегка подрагивало; Джон вскарабкался наверх, цепляясь за складки непрошибаемой шкуры. Сейчас он был похож на раджу, собравшегося охотиться на тигров.
— Ну, все в порядке. Теперь не спеша вверх по дороге. Стой, куда! Развернись, тупая твоя башка. Я же сказал вверх, а не вниз.
Ламмокс развернулся и послушно поковылял по шоссе.
Дорогу перед ними освобождали от посторонних две патрульные машины; две другие двигались позади. С воздуха их прикрывал помидорно-красный вертолет шефа полиции, на всякий случай держась подальше от земли. Развалившись на своем сиденье, Джон Томас зря времени не терял: он сочинял две речи одновременно. Первая предназначалась для Ламмокса, а со второй он собирался выступить перед матерью. С речью номер один особых хлопот не было: он раз за разом возвращался к ней, придумывая эпитеты один краше другого, когда спотыкался в составлении другой.
Когда весь этот бродячий цирк был уже на полпути к дому Стюартов, вдруг непонятно откуда вынырнула фигурка с ранцевым вертолетом. Проявив полное безразличие к красной мигалке дрейзеровской машины, летун спикировал прямо на огромного зверя. Конечно, это была Бетти; где угодно — в воздухе, на земле, везде она чувствовала себя как дома. Бетти отключила двигатель, и Джон поймал ее на лету.
Шеф Дрейзер распахнул иллюминатор и высунулся наружу. Но не успел он как следует набрать обороты, как Бетти прервала поток его красноречия:
— Шеф Дрейзер, не может быть! Я и не думала, что вы знаете такие слова!
Дрейзер моментально замолк и стал всматриваться, кто это там, внизу.
— Бетти, ты?
— Я, кто же еще? И скажу вам, шеф, положа руку на сердце, что никогда не ожидала услышать от вас такое. Вы сколько лет преподавали в воскресной школе? Так вот, если вам кажется, что своим поведением вы даете пример для подражания, я…
— А ты не можешь малость попридержать свой язык?
— Я?! Но ведь это же как раз вы…
— Цыц! Мне на сегодня и без тебя хватит. Включай эту свою вертелку и мотай отсюда. Давай, давай.
Бетти бросила на Джона Томаса взгляд, подмигнула и изобразила на своем лице ангельскую невинность.
— Шеф, но я же не могу.
— Как это не можешь?
— Горючее кончилось. Я сделала вынужденную посадку.
— Бетти, ты хоть бы соврала получше.
— Я? Вру? Да как вам не стыдно, Дрейзер. А еще дьякон!{1}
— Я тебе дам — дьякон. А если у тебя пустой бак, слезай с этой твари и топай домой пешком. Не понимаешь, что здесь опасно?
— Это Ламми-то опасный? Да он, если хотите знать, мухи не обидит. И потом, вы что, думаете, я пойду домой одна? По этому глухому проселку? Когда уже почти стемнело? Знаете, смотрю я на вас и просто диву даюсь.
Дрейзер собрался было ответить, не нашел от негодования слов и захлопнул иллюминатор. Бетти ловко выскользнула из ремней и устроилась рядом с Джоном; Ламмокс заранее расширил сиденье, не дожидаясь, пока попросят. Джон Томас повернул к ней лицо.
— Ну, привет, Молоток.
— Привет, Непрошибаемый.
— Откуда ты знаешь шефа?
— Я всех знаю. А теперь затихни. Можно подумать, мне нечем было больше заняться, кроме как бежать к вам на помощь, как только я услыхала об этом по радио. И дураку ясно, что таким двум умникам, как ты и Ламмокс, без меня из этой каши не выбраться, даже если думать будет в основном Ламми. Расскажи мне лучше все «ужасающие» подробности. Не надо от мамочки ничего скрывать.