Засияло на небе Солнце:
— Слава Вышню и богу Крышню!
Звёзды с Месяцем заплясали и цветами мир забросали:
— Слава Вышню и богу Крышню!
Заиграли долины, горы, расплескалось синее море:
— Слава Вышню и богу Крышню!
Звери во лесах заревели, рыбы во морях заплескали:
— Слава Вышню и богу Крышню!
И запели люди по всей Земле:
— Слава Вышню и богу Крышню! Хайэ! Хвала! Слава!
И Сварог — царь небесный — услышал, что родила Майя младенца, молодого Вышнего Крышня. Он послал Огнебога Семаргла, дабы тот ему поклонился.
Вот сошёл Семаргл с небосвода, полетел к Смородине-речке, ко великой горе Алатырской. Видит он — в долине у речушки распустился чудесный сад, в том саду поднялись хоромы — крутоверхие, златоглавые, в тех хоромушках — Злата Майя, на руках она держит Крышня.
А лицо его — Солнце Ясное, а в затылке сияет Месяц, а во лбу его — звёзды частые. Крышень держит в руках Книгу Звёздную — Книгу Ясную, Злату Книгу Вед.
Ко великой горе Алатырской собиралися-соезжалися — сорок грозных царей со царевичем, с ними сорок князей со князевичем, также сорок волхвов ото всех родов. Они видели Огнебога — как в хоромушки Златы Майи он с небес опускался птицей, а в хоромах — видели Солнце.
И тогда Семаргл Сварожич по горе Алатырской ударил. Он ударил златой секирой — и Алатырь озолотил. И раскрылась в нём Злата Крыница, истекла водица студёная. И ту воду пила Злата Майя, пил ту воду младенец Крышень, и пила её Злата Книга.
И та Книга учила сорок царей, и учила она также сорок князей, и учила волхвов многомудрых:
— В молодого бога уверуйте! В молодого Вышнего Крышня! Он сошёл с небес, он пройдёт по Земле и учить будет Вере Вед!
… Далеко за речкой Смородиной, во Хвангурских Чёрных горах ввысь вознёсся замок Кащея. Он костями людскими подперт, человеческой кровью крашен. Вкруг чертога Кащея — железный тын. И на каждом столбочке — череп, каждый череп огнём пылает.
Как влетел в тот замок Трехглавый Змей, обернулся в Кащеюшку Виеча. Тут Кащей огонь разжигает и приносит страшную жертву, о судьбе своей вопрошает:
— Быть ли мне Властителем Мира?
Отвечает ему Недоля:
— Будешь ты Владыкою Мира, но — на краткий срок, не навеки. Знай, родился сын Бога Вышня! От него тебе будет гибель и великое посрамленье!
В гнев пришёл Кащеюшка Виевич, обернулся Вороном Чёрным — полетел над Сырой Землёю, и лишились люди покоя… Он на птиц посмотрел — птицы смолкли в лесах, над травой пролетел — и засохла трава. На скотину взглянул — повалилась скотина, на деревья — засохли деревья.
И разинул клюв Чёрный Ворон от земли до самого неба — проглотил с конем бога Крышня. Стал тут Крышень жечь глотку бога, бил горящей её головнею — не сдержал его Чёрный Вран.
Обернулся тогда он Змеем и обвил молодого Крышня. Стал сжимать он чёрные кольца — и потрясся небесный свод. Стал расти в чёрных кольцах Крышень — не сдержать его Чернобогу! Разрастался он целый год — и колечки все разорвал.
И сказал тогда Чёрный бог:
— Ты меня осилил сегодня. Явь восстала над Тьмой и Навью. Но придёт и Чёрное Время! И поднимется Чёрный Ворон, и завоет Волк, и родится Змей. И отвергнут все люди Бога, и забудут Вышня и Крышня! Ты стрелою будешь обвенчан, Смерть — Женою младою примешь. И восстанет над Явью — Навь.
И пропел в ответ Вышний Крышень:
— Надо мною взовьётся Ворон, но добычи он не добьётся! Обвенчаюсь со Смертью злой и опять вернусь Колядой! Следом — Бусом из рода Яров!
… За полями широкими Бармы, за лесами дремучими Сивы, да за Дыевыми горами, да за реченьками бурливыми есть Священный Край сына Вышня.
В той земле, что Крышню подвластна, не заходит Солнце полгода, а зайдёт — так спит по полгода. В том блаженном северном крае слышны песни — там вечный праздник, там текут молочные реки и впадают в Белое море.
Как во том Окияне-море подымались из волн три острова. Первый остров — Фаворский Белый, следом — Тульский и Алатырский.
Тот священный остров Фаворский недоступен даже для мысли, не подвластен ничьим веленьям. Он покрыт садами чудесными, там цветут левкои и розы. И по тем цветущим садам ходят-бродят дивные звери, там поют ирийские птицы.
И по острову по Фаворскому там гуляет сам Вышний Крышень. У него-то, у светлоокого, золотом сияет головушка. Он поёт, играет на дудочке — на волшебной той самогудочке.