– И что?
– Меня это раздражает.
– Это твои проблемы.
Несколько минут они сидели в молчании, каждая занятая чем-то своим: Маша листала ленту в сети, раздражающе дëргая ногой под партой, а Стелла листала конспекты, пытаясь сосредоточиться на аспектах патопсихологии, но получалось только чтение одной и той же строчки без всякого смысла. Жëлтое освещение усиливало цвет стен, выявляя трещины на штукатурке, после вчерашних занятий на доске остались белые разводы, а за окном поднялась метель. Оставалось надеяться, что к вечеру, когда она пойдëт на работу, погода успокоится так же, как и её нервная система.
Тетрадь закрылась, и когда Стелла собиралась выдать свою догадку о причинах расстроенного настроения сокурсницы, Маша произнесла:
– Мы поругались.
Ещё бы, хотелось ей сказать, но Стелла промолчала, только вопросительно склонив голову. Не надо было спрашивать, чтобы понять, о ком идёт речь и кто причина её ужасного поведения. Был один парень с режиссуры, старшекурсник, невероятно назойливый и упëртый, не так давно смогший добиться расположения ледяной королевы Марии. Стелла с поистине бурным интересом наблюдала за этой историей отношений, чувствуя себя зрителем фильма, на который никто не пришëл, а ей билет достался даром. Зритель в первом ряду, глохнущий от грохота звуков и слепнущий от яркости картинки.
– И что ты сделала в этот раз?
– Я?! – взвизгнула она, привлекая излишнее внимание к их задней парте. Несколько пар женских глаз удивлëнно обратились к ним, пока Маша не стрельнула в них одной из своих улыбочек, означающих «Идите к чëрту, пока сама не отправила». – Ты на чьей стороне? Кто твоя подружка – он или я?
– Если мы говорим в женском роде, то очевидно…
– Стелла!
Она замолкла, пожимая плечами. Её мало волновало истеричное поведение Маши, потому что она была такой всегда – все четыре курса: девочка с эпатажем, с вызовом во взгляде, в словах и поведении. Интересно, кто в её жизни так усердно игнорировал маленькую Машу, что теперь всë в ней кричит звонче громкоговорителя?
Стелла вздохнула и примирительно пробормотала:
– Ладно. Прости, я сегодня тоже не в духе, как ты успела заметить, поэтому буду очень благодарна, если, наконец, скажешь, что произошло, и прекратишь дëр-гаться.
Всего секунду Маша боролась со своим упрямством, но потом смахнула с лица чëрную прядь прямых гладких волос и придвинулась ближе.
– На прошлой неделе мы договорились провести эти выходные вместе и сходить куда-нибудь. Он всё жаждал посетить какую-то театральную пьесу, а я была не против посмотреть на мужчин в смокингах, – Маша легко и непринужденно пожала плечами, незаметно для самой себя начав накручивать кончик пряди на палец с аккуратным нюдовым маникюром. За исключением тëмных волос и глаз, вся она была пятнышком света в мрачном царстве Стеллы, в последний год одевающейся в тусклыецвета. – Я перенесла свою поездку к родителямна следующие выходные. Отец был очень недоволен, но ему ничего не оставалось, кроме как принять это.
– Жестокая ты дочь.
Она улыбнулась, и её щеки чуть порозовели, придав ей более реалистичный и человечный вид. У Маши был острый подбородок и аккуратный контур лица с тонким носом и ровными губами, красиво – именно красиво – изгибающимися в улыбках. Тех самых улыбках, которые нравились окружающим: мужчинам и женщинам вне возраста и социального статуса. Улыбках, которые не могла – не хотела – себе позволить Стелла.
– Итак, что дальше?
– Вот именно, что ничего! – Маша театрально откинулась на спинку стула, коснувшись ладонью лба и закрыв глаза. – Этот негодяй просто взял и отменил все. Конечно, я буду в ярости! Планы существуют для того, чтобы они сбывались.
– Думается мне, ты пропустила лекцию о правде жизни.
– Я тебя ударю!
– Тогда я тоже тебя ударю.
Их взгляды схлестнулись жëстче всяких мечей на поле брани. Одногруппница присвистнула и рассмеялась, проходя мимо их парты – точнее, обходя её. Время перевалило за восемь, пара уже должна была начаться, но преподаватель по обыкновению опаздывал, а потому никто не спешил занять своё место и сбавить голос. Правда, появление профессора не остановило бы Машу от повествования о своей трагедии в отношениях, пока Стелла в полной мере не прочувствует её страдания. Жаль, она не на ту напала. Хотя, наверное, поэтому они и дружили. Странно, но дружили.
– Почему отменил? Паша каждый раз выглядит так, словно у него челюсть отвалится при виде тебя. Не думаю, что дело в его чувствах, – Стелла переключилась на свои конспекты, бессмысленно листая тетрадь. – Наверное, у него были причины.
– Наверное, – и это была её последняя фраза перед тем, как дверь лекторной открылась и появился профессор по медицинским предметам.