Выбрать главу

Должно быть, флойд сам отлично понимал, что после всего пережитого девушка не поверит ему на слово. Поэтому до бессмысленных высокопарных фраз скатываться не стал, а сказал лишь:

— Хочешь ещё кофе?

— Благодарю, — вежливо отказалась Клементина. — Как-нибудь… в другой раз. Я, пожалуй, пойду домой.

Пока в кофейню не нагрянули другие посетители — увидят её в обществе флойда, потом ведь замучают вопросами.

Вопреки ожиданиям и опасениям, Фау спорить не стал. Кивнул на прощание и пробормотал какую-то дежурную любезность. Но до самого порога она чувствовала, как её спину буравит внимательный взгляд.

Дома, впрочем, Клементина задерживаться не стала: только оставила дипломат с документами, переоделась и захватила коньки. После общения с флойдом ей необходимо было успокоиться.

Приоткрыв дверь на балкон, она осторожно выглянула на улицу. Парковку отсюда было плохо видно — мешали каштаны, уже успевшие обзавестись молодой весенней листвой, но аэромобиля там не наблюдалось, его характерный силуэт она не смогла бы не заметить.

Сколько соседей и прохожих успели его увидеть? Сколько из них перепугается и побежит звонить на горячую линию? Присутствие флойдов в жизни людей, конечно, давным-давно стало обыденностью, но спецслужбы всё равно отслеживают их перемещения, и вот такие случаи неизбежно привлекают внимание.

А чего Клементина никогда и ни под каким соусом не желала, так это повышенного внимания к себе. Даже когда она плотно занималась фигурным катанием и выступала на крупных международных соревнованиях, ей претила слава во всех своих проявлениях. Фанаты и поклонники, недоброжелатели и завистники, коллеги и конкуренты, корреспонденты и спортивные критики с одинаковым жадным восторгом встречали и успехи, и провалы, не видя никакой разницы: лишь бы было что обсуждать и мусолить. Но она ушла из большого спорта, и столь нежеланная известность схлынула, растворившись как соль в морской воде. В профессиональной среде её, конечно, ещё помнили, а вот обыватели через годик-другой забыли начисто, и Клементина вновь смогла жить как все, без риска нарваться на папарацци по дороге в булочную или в вагоне метро.

А теперь всё могло повториться, причём в гораздо больших масштабах, да к тому же из-за кого — из-за флойда!

Из-за одного упрямого, строптивого, несносного флойда, который совершенно наплевательски относится к принятым у людей общественным устоям — да и к своим правилам, похоже, тоже.

Чтобы потешить свое самолюбие? Вероятно.

Ради удовлетворения собственных амбиций? Не исключено.

Просто от скуки?

А вот это ближе всего.

Клементина яростно скрипнула зубами, ускоряя шаг. А что, собственно, она так переживает? Может, она и не увидит его больше никогда. Они ведь ни о чём не условились, и вообще, Фау попрощался так, словно это была их последняя встреча. Конечно, флойды всегда прощаются таким образом, у них так принято — но тем не менее.

И если она сейчас откажется от патента контактёра — что Фау, кстати, настоятельно ей советовал, кто знает, пересекутся ли когда-нибудь их пути…

На катке сегодня было людно, бросалось в глаза обилие новичков. К счастью, почти все они медленно огибали каток по самому краю, неуклюже двигаясь друг за другом против часовой стрелки, и в центр не лезли.

И то ладно. Зашнуровав коньки, Клементина отправилась разогреваться.

— Привет, Клементина. Что-то ты зачастила сюда.

Мальчишку, который её окликнул, звали Клиффорд Грейс. Фигурным катанием он не занимался всерьёз ни дня, но для любителя-самоучки катался более чем достойно.

— Привет, Клиф, — притормозив, она объехала его по дуге и заскользила рядом. — Работы в последнее время много. Надо же как-то… отдыхать.

— Если это для тебя — отдых, представляю, какой должна быть работа! — Клиффорд усмехнулся. — Слушай-ка, я хочу тодес крутануть попробовать, составишь мне пару?

— Я одиночница.

— И?

— Я не владею приёмами парного катания.

— Вот только не надо мне лапшу на уши вешать, что ты чего-то там не умеешь! — паренёк обиженно надулся. — Не хочешь — так и скажи, а не ломайся.

— Клиф, "уметь" и "попробовать пару раз" — не одно и то же.

— Ты же профи, Хизерли.

— Я знаю теорию — и только. И потом, зачем тебе это? Ты, насколько я знаю, тоже предпочитаешь одиночное катание.

— Я с ребятами поспорил, — полушёпотом сообщил Клиффорд, не углубляясь, однако, в детали спора. — Пожалуйста, Тина. Очень выручишь!

Клементина вздохнула, сдаваясь.

— Ладно, уговорил, — она протянула ему руку. — Смотри: уронишь меня — мало не покажется. Поехали только подальше от толпы.

Неизвестно, в чём заключалась суть пари, но Клиффорд почти всё делал правильно: набрал необходимую скорость, согнул колени, продолжая вращение, аккуратно отвёл назад одну руку… Один оборот, второй. Небо закружилось, словно гигантский миксер вознамерился перемешать пурпур закатных облаков с напоённой вечерней прохладой прозрачно-нежной далью, выцветшей почти до белизны.

На третьем обороте Клиффорд всё-таки не удержал равновесие: его повело назад, он поскользнулся и неуклюже шлепнулся мягким местом; Клементина упала рядом.

Это их спасло. Потому что когда воздух над их головами внезапно прошила автоматная очередь, они лежали, распластавшись на искусственном льду.

Не поднимая головы, Клементина очумело заозиралась, силясь понять, что происходит. Ещё одно короткое "тра-та-та", захлебнувшееся глухим ударом, отчаянный крик — душераздирающе звонким сопрано, а за ним — взрыв такой силы, что ударная волна отбросила их к самому бортику. Вслед за взрывом наступила тишина.

— Ч-что это было? — простонал Клиффорд, с трудом поднимаясь на ноги. — Ты цела?

— Цела, — коротко бросила Клементина. Осторожно подняла голову, огляделась. Лёд был щедро залит кровью: похоже, кто-то схлопотал шальную пулю. От этого зрелища ей сделалось дурно, но усилием воли она взяла себя в руки.

Люди понемногу начинали осмысливать произошедшее. Одни бестолково топтались на месте, другие — самые находчивые и собранные — уже вовсю звонили в экстренные службы; со всех сторон доносились рыдания и вопли. Несколько человек лежали, не подавая признаков жизни (а живы ли они вообще?)

— Взрывная волна пришла оттуда, — Клиффорд махнул рукой. — Из парка.

— Там даже деревья повалило, — Клементина прищурилась, вглядываясь в густеющие сумерки.

— Это радикалы из "Открытого неба"! — надрывно прокричал плотный белобрысый мужчина. Его голова была наспех обмотана шарфом, а взгляд — совершенно безумный. — Они предупреждали, что если их не услышат, прольётся кровь и невинные падут жертвами грязных интриг!

И, будто вторя ему, где-то далеко взвыли автомобильные сирены. Должно быть, скорая. Или полиция.

Ни говоря ни слова, Клементина вскочила и побежала к единственному примыкавшему к катку зданию, лавируя между группами людей. Одноэтажная пристройка, где располагались технические помещения, душевые и раздевалка, устояла, но все окна были выбиты начисто, а мягкое ковровое покрытие — усеяно осколками, хрустевшими под коньками как сахар. К счастью, шкафчики с обувью уцелели.

— Ч-что случилось?

Клементина подняла голову. Посреди раздевалки стояла девчушка лет десяти и взирала на царящий вокруг разгром со смесью непонимания и ужаса. На шее у неё висело махровое полотенце, влажные кудри падали на лоб. Очевидно, она была в душе, когда прогремел взрыв.

— Авария какая-то, — она попыталась успокоить ребенка. — Похоже, в парке.

Девочка упрямо нахмурила светлые брови.

— Я слышала… Как будто выстрелы.

Умная не по годам.

— Я тоже слышала, — Клементина не стала отнекиваться. — Ты с родителями пришла?

— Нет…

— Далеко живёшь?

— В Ричмонде.

— Позвонить им можешь?

Девочка кивнула.

— Позвони и скажи, чтоб тебя забрали. И жди здесь, на улицу не выходи, поняла? — она закинула рюкзак за спину.