Впрочем, она не давала этим мыслям шанса быть как следует обмозгованными, беспощадно загоняя их назад, в глубины подсознания. Она не умела и не любила подолгу размышлять о сложных вещах — в итоге головоломная задача, как правило, так и оставалась нерешённой, а настроение бесплодные думы портили, и основательно.
— Разумеется, не возражаю, — предельно вежливым тоном ответила Клементина.
Фау прищурился, в моментально сузившихся зрачках сверкнуло подозрение, густо замешанное на любопытстве.
— Не могу понять, лжёшь ты или говоришь правду.
"Я и сама не могу этого понять", — мысленно усмехнулась Клементина.
— Ты не похожа на других людей, Клементина Хизерли, — задумчиво протянул флойд, не переставая буравить её внимательным взглядом.
— Неужели.
— Вот только никак не соображу, в чём же здесь дело.
Вновь долгий, пристальный, цепкий взгляд, от которого мурашки по коже. Клементина почувствовала, что опять начинает краснеть. Где-то на краю сознания автомобильный навигатор бесстрастно сообщил: "Маршрут перестроен".
— А вам удалось выяснить, что послужило причиной пожара на звездолёте? — осведомилась Клементина, лихорадочно цепляясь за первую попавшуюся тему — лишь бы разбить невыносимо тягучее, концентрированное молчание, сгущавшееся с каждой секундой.
— Отчасти, — уклончиво ответил Фау. Посерьёзнел — насколько это было возможно. — Я не хотел поднимать эту тему, но раз уж ты спросила… Мне доподлинно известно, что этот пожар — не случайность, а следствие умышленных действий, и это крайне меня беспокоит. Я пока ещё не смог отыскать виновных, но, кажется, начинаю догадываться о причинах.
— И в чем же заключается…
— Неважно. В любом случае, это дело касается только флойдов.
— Я просто пытаюсь понять…
— Не пытайся, — отрезал Фау, голос его стал ледяным. — Не стоит.
— Ладно, — она пожала плечами. — Не будем об этом.
Они выехали на скоростную магистраль и перестроились в крайний правый ряд. Навигатор исправно вёл такси по заданному маршруту.
— Во Вселенной много разумных рас?
— Ты перешла на флойдский, — заметил Фау.
— Знаю. Я нарочно. Похоже, я научилась это контролировать.
— Рад это слышать.
— Так вы не ответили на вопрос.
— Разумных рас много. Вышедших в космос — гораздо меньше. В Первом Круге — всего лишь двенадцать цивилизаций.
— В том числе флойды?
— Да.
— Если есть Первый Круг, то должны быть и другие… Круги? — предположила Клементина.
Флойд утвердительно кивнул, не спеша, впрочем, вдаваться в подробности. Но внедрённые в память знания уже раскрывали перед ней свои карты.
— Три ступени; состоящие в них цивилизации-резиденты ранжируются по уровню развития, — скороговоркой заговорила Клементина. — Чем выше уровень, тем шире торгово-экономические преференции, ниже визовые сборы, таможенные пошлины, значимее мнение и больше вес на голосованиях. Плюс существует Круг Кандидатов, на жаргоне именуемый "песочницей". В "песочнице" — цивилизации, сумевшие самостоятельно выйти в космос и вступившие в контакт с любой из соседних цивилизаций не ниже Третьего…
— Довольно, — прервал её флойд.
Клементина сконфуженно замолчала.
— Похоже, доступ к знаниям, заложенным в твой мозг, активируется, стоит тебе затронуть определённую тему, своего рода тему-триггер, — рассудил Фау. — А поскольку я не знаю доподлинно, что именно в тебя закачали, нам лучше не касаться запретных тем.
— Ах, простите, не знала! — саркастически воскликнула Клементина. Впрочем, флойд не уловил сарказма.
— Приехали.
Кэб стоял у высокого серого забора, на вид хрупкого и тщедушного, — но Клементина знала, что это впечатление обманчиво. Как все творения, созданные руками флойдов, ограда из серых плит, на вид не толще гипсокартона с легкостью способна была выдержать атомный взрыв, огненный смерч и десятибалльное землетрясение — причём одновременно.
Но главным был символ, изображённый на воротах и не оставлявший сомнений в принадлежности территории, что лежала за забором, — многолучевая звезда в круге. Собственность флойдов.
Клементина подумала, что если бы этот участок принадлежал человеческой организации, то ограждение бы как минимум украшала колючая проволока, в идеале — под напряжением, а само оно было бы из толстенных бетонных плит, врытых в землю на пару метров. У флойдов всё было изящнее и утончённее. Наверняка периметр окружают мощные силовые поля, невидимые глазу, а может, и что похлеще.
— Куда вы меня привезли? — она с опаской шагнула к воротам — тонкие серые пластины при её приближении бесшумно разъехались в стороны.
— Увидишь. Идём.
— А мне сюда точно можно? — усомнилась Клементина.
— Одной — нет. Но ты со мной.
За спиной послышался рокот мотора: кэб, что привёз их сюда, деловито развернулся и поехал обратно, видимо, приняв очередной вызов. Почему-то вид отъезжающего автомобиля заставил сердце тревожно забиться. Но они с Фау, уверенно взявшим её под руку, уже вошли внутрь.
Первым, что увидела Клементина, были два огромных фонтана, выталкивающих струи волы на высоту десятиэтажного дома, слева и справа от ворот. Помимо центральных струй, бьющих вертикально вверх, от каждого фонтана расходились струйки поменьше, изгибаясь дугами над их головами. Солнце светило ярко, и между сверкающими струями воды парили яркие ленты радуг.
На фоне этого неописуемо дивного зрелища купола́ стоявших чуть дальше зданий терялись и блекли, несмотря на свой совершенно футуристический вид. Вокруг не было ни души — ни флойдской, ни человеческой.
— Это наша рекреационная база, — пояснил Фау, заметив её восторженный взгляд. — Мы постарались воссоздать ландшафт нашей родины… Насколько это возможно в здешних климатических условиях. К сожалению, далеко не все растения прижились, даже генно-модифицированные.
— Да, на Анде прохладнее, — заметила Клементина, вспомнив холод и пронизывающий ветер.
— На Анде? — рассеянно отозвался Фау. — При чём здесь эта дыра?
Клементина прикусила язык. Похоже, она в очередной раз сморозила чушь.
— Анда отличается жарким и засушливым климатом, — сказал флойд. — Космодромы и поселения дислоцируются в горах, на высокогорных плато — только там можно спастись от палящего зноя… Но Анда — не наша родина. Это всего лишь одна из колоний, причём далеко не самая комфортабельная.
Прислушавшись к себе, Клементина обнаружила, что в её "базе данных" нет никаких сведений ни о планете-прародине флойдов, ни о других колониях, помимо известной ей Анды. Должно быть, живому роботу, которым ей предстояло стать, не было нужды в подобных знаниях.
— Я не знала.
— Понимаю. Поэтому я не стану тебя упрекать. Но отныне знай: наша родина — табуированная тема. Мы не упоминаем ней.
Клементине до жути захотелось узнать подробности, но что-то в голосе Фау заставило её воздержаться от дальнейших расспросов.
— Мы слишком мало знаем о вас, — очень тихо сказала она, думая, что вряд ли Фау услышит её за шумом фонтанов. — Флойды скрытны и замкнуты. За два столетия мы так и не узнали вас по-настоящему… Но коли уж нам суждено сосуществовать вместе, мы могли бы постараться стать ближе. Ведь все проблемы — от недопонимания.
— Сколько цветов ты видишь в радуге? — внезапно спросил флойд.
Клементина задрала голову. Над переплетающимися струями воды дрожали радужные дуги.
— Человек разглядит максимум шесть-семь цветов, — продолжал он. — Чуть больше, если считать с переходными оттенками, но сути это не меняет. От красного до фиолетового — и за эти рамки не выйти. На самом же деле радужная палитра куда многообразнее… Но для каждого она своя. У флойдов видимый спектр шире, однако и цвета мы воспринимаем иначе… Так что в таком случае есть объективная реальность? Нечто существующее вне взглядов и мнений или ничто иное как проекция твоей точки зрения?