Эдмонд Гамильтон
Звёзды, братья мои
The Stars, My Brothers. 1962
перевод Stirliz77
1
Что-то слегка пошло не так, но никто так и не узнал, было ли дело в электрическом реле или в мозгах пилота.
Пилотом был лейтенант Чарльз Вандек, UNRC (Разведывательный Корпус ООН), домашний адрес: 1677, Энсти-авеню, Детройт. Он не пережил столкновения своего челнока с «Пятым колесом». Не выжили и три его пассажира: молодой французский астрофизик, специалист по магнитным полям из Восточной Индии и сорокалетний мужчина из Филадельфии, приехавший заменить техника по насосам.
Ещё одним человеком, который не выжил, был Рид Киран, единственный человек в самом «Пятом колесе», который расстался с жизнью. Киран, которому было тридцать шесть лет, был аккредитованным учёным-сотрудником Центра ООН. Домашний адрес: Элм-стрит, 815, Мидленд-Спрингс, Огайо.
Киран, несмотря на то, что был убеждённым холостяком, оказался на «Пятом колесе» из-за женщины. Но женщина, пославшая его туда, не была прекрасной потерянной любовью. Её звали Гертруда Леммикен; ей было девятнадцать лет, она была тучной, с полным глуповатым лицом. Она страдала от насморка и постоянно шмыгала носом в аудитории колледжа Огайо, где Киран преподавал физику на втором курсе.
Однажды мартовским утром Киран понял, что больше не сможет это выносить. Он сказал себе: «Если она будет так же шмыгать носом сегодня утром, брошу всё. Уйду в отставку и присоединюсь к UNRC».
Гертруда шмыгала носом. Шесть месяцев спустя, закончив обучение в Разведывательном корпусе Организации Объединённых Наций, Киран отбыл на полный срок службы в «Космическую лабораторию номер 5 Центра ООН», более известную как «Пятое Колесо».
«Пятое Колесо» вращалось вокруг Луны. В 1981 году на поверхности Луны со всей тщательностью была оборудована база. Но оказалось, что чередование двухнедельной жары и холода, близкого к абсолютному нулю на лунной поверхности, может нанести вред хрупким приборам, используемым в некоторых исследованиях. Так появилось «Пятое Колесо», в котором работали исследователи, сменявшиеся с регулярными восьмимесячными интервалами.
Кирану там понравилось с самого начала. Он считал, что это из-за красоты места: мрачный серебристый череп Луны, вечно вращающийся под ним, неподвижное и торжественное великолепие незатуманенных звёзд, волокнистые туманности, протянувшиеся через далёкие звёздные скопления, как сияющие вуали, тишина и покой.
Но Киран обладал определённой разумной честностью, и через некоторое время признался себе, что ни красота, ни романтика этого места не были тем, что так привлекало его. Дело было в том, что он был далеко от Земли. Ему даже не нужно было смотреть на Землю, поскольку почти все геофизические исследования проводились Вторым и Третьим Колёсами, которые вращались вокруг материнской планеты. Он был почти полностью отрешён от всех земных проблем и земных обитателей.
Киран любил людей, но никогда не чувствовал, что понимает их. То, что казалось важным для них, все стимулы обычного повседневного существования, никогда не казалось ему очень важным. Он чувствовал, что с ним, должно быть, что-то не так, чего-то не хватает, поскольку ему казалось, что люди повсюду совершают самые диковинные безумства, верят в самые невероятные вещи, руководствуясь чистым стадным инстинктом, выбирают самые пагубные модели поведения. Не могли же они все ошибаться, думал он, а значит, это он сам должен ошибаться — и это его беспокоило. Он частично нашёл убежище в чистой науке, но изучение, а затем преподавание астрофизики не были таким убежищем, каким было «Пятое Колесо». Ему так не хотелось покидать «Колесо», когда его время истечёт.
И он действительно расстроился, когда этот день настал. Остальные сотрудники уже стояли у стыковочного шлюза на ободе, ожидая, когда на челноке прибудут сменщики. Киран, не желая уходить, отстал. Потом, он понял, что было бы нечестно не встретиться с молодым французом, который прибывал ему на смену, и поспешил по коридору в большой спице, идущей к ободу колеса, когда увидел, что прибывает челнок…
Он преодолел две трети пути по спице до обода, когда это произошло. Раздался оглушительный грохот, его сбило с ног. Он почувствовал холод, мгновенный и ужасный.
Он умирал.
Он был мёртв.
Челнок шёл на совершенно обычный стыковочный заход, когда что-то пошло не так — в корабле или в суждениях пилота. Его двигатели внезапно включились на полную мощность, он резко накренился и прошёл сквозь правый борт большой спицы, как горячий нож сквозь масло.
«Пятое колесо» вздрогнуло, покачнулось и принялось раскачиваться. Все автоматические защитные переборки закрылись, большая спица — секция Т2 — была единственной секцией, из которой выходил воздух, и Киран был единственным человеком, оказавшимся в ней заблокированным. Сработала сигнализация, и хотя обломки челнока с тремя мёртвыми людьми на борту всё ещё дрейфовали неподалёку, все в «Колесе» тут же оказались в защитных костюмах — чрезвычайные меры заработали в полную силу.
Через тридцать минут стало очевидно, что «Колесо» переживёт эту аварию. Оно медленно сходило с орбиты из-за удара, и в нынешнем ослабленном состоянии конструкции его небольшие корректирующие ракеты не могли быть использованы, чтобы остановить дрейф. Мелони, командующий орбитальной станцией UNRC, получил первые отчёты от своих команд по ликвидации повреждений, и всё выглядело не так уж плохо. Он направил императивные запросы на необходимые ему ремонтные материалы, и в штаб-квартире UNRC в Мехико его заверили, что челноки будут загружены и отправятся в путь как можно скорее.
Мелони только начал немного расслабляться, когда молодой офицер поднял незначительную, но неприятную проблему. Лейтенант Винсон возглавлял небольшой отряд, отправленный на поиски тел четырёх погибших людей. Закованные в скафандры они довольно продолжительное время копались в запутанных обломках, так что молодой Винсон к моменту доклада уже сильно устал.
— У нас за бортом все четверо, сэр. Трое людей на челноке были довольно сильно искалечены при крушении. Киран физически не пострадал, но умер от космической асфиксии.
Капитан уставился на него.
— За бортом? Почему вы их не привезли? Они вернутся на одном из челноков на Землю для погребения.
— Но… — начал протестовать Винсон.
Мелони резко перебил его:
— Вам нужно кое-что знать о морали, лейтенант. Вы думаете, что четыре мертвеца, плавающие рядом, где все могут их видеть, пойдут на пользу здешней морали? Заберите их оттуда и храните в одном из трюмов.
Винсон, потный и несчастный, уже представлял себе чёрную метку в своём послужном списке и всё же твёрдо решил доказать свою правоту.
— Но что касается Кирана, сэр — он был всего лишь заморожен. Может быть есть шанс вернуть его обратно?
— Вернуть его? О чём, чёрт возьми, вы говорите?
Винсон ответил:
— Я читал, что пытаются найти какой-то способ воскрешения человека, замороженного в космосе. Какие-то учёные из Делийского университета. Если бы им это удалось, и если бы Киран остался цел и невредим в космосе…
— О, чёрт возьми, это всего лишь научная несбыточная мечта, они никогда не найдут способ осуществить это, — сказал Мелони. — Это всего лишь теория.
— Да, сэр, — Винсон опустил голову.
— У нас здесь и так достаточно проблем, чтобы вы в добавок выдвигали подобные идеи, — сердито продолжил капитан. — Убирайтесь отсюда.
Теперь Винсон был полностью раздавлен.
— Да, сэр. Я принесу тела.
Он вышел. Мелони уставился на дверь и задумался. Командир должен быть осторожен, иначе с него могут заживо содрать шкуру. Если по какой-то случайности эта идея умников из Дели когда-нибудь увенчается успехом, он, Мелони, поплатится за то, что похоронил Кирана. Он шагнул к двери и распахнул её, мысленно проклиная молодого нахала, которому пришло в голову поднять этот вопрос.