Генералу не пристало давать волю чувствам перед подчиненными. Он, не сказав ни слова, отошел в сторону. В голове, где глухой болью еще отдавались взрывы и пальба, пронеслось: “Эх, Сашка, Сашка! Прости! Не держи обиды на своих земляков, что не уберегли... Как же дочки твои теперь? Почему ангел-хранитель от тебя отвернулся?” Горечь заполнила душу генерала. Чувство вины перед погибшим Дорофеевым засело в сознании. Ведь мог же он, командующий, назначить старшим группы другого, мог. “А почему другого? — терзался Скрыпник. — Было б разве легче, если бы другой погиб?”
— Село заблокировать так, чтобы ни один гад из него не выполз! Досматривать всех! — Генерал говорил решительно, жестко. — Я — на переговоры. Разведчики — со мной. Послушаем, что скажут эти... аксакалы.
С тяжелым сердцем ехал генерал к чеченским старикам. Понимал, что обстановку предстоящий разговор не разрядит. Все это мы уже проходили. Добровольно боевики из села не уйдут, слова самых почтенных старцев для головорезов — пустой звук. Власть банды Доку Махаева давно стала более весомым аргументом, нежели вековые обычаи и традиции кавказцев, уважавших слово мудрейших.
Как в воду глядел генерал — упакованные в бронежилеты и разгрузники боевики своим угрюмым молчаливым присутствием свели на нет велеречиво-вежливые обещания старцев.
Генерал подвел итог:
— Решайте сами: или все вооруженные люди сдают все стволы, или войска будут действовать согласно данным им полномочиям.
Здесь появился и сам Доку Махаев:
— Генерал, твои приказы на меня и моих людей не распространяются. Будем говорить как мужчина с мужчиной...
— Именно так я и говорю, наши требования я предъявил.
— Эти требования не для чеченцев. Оружия мы не сдадим.
— Тогда разговор окончен.
Махаев не был бы Махаевым, если бы не схитрил, не слукавил коварно и подло. Он хотел во что бы то ни стало выиграть время, усыпить бдительность военных, блокировавших Гехи, ускользнуть, как это случалось уже не раз. Сдаваться ему не было резона — за вчерашнее военные по головке не погладят.
— Хорошо, генерал, мы подумаем. Может, договоримся...
Но Скрыпник уже не слушал, влез на БТР, который резво рванул к вертолету...
“Вертушка” летела низко, хорошо видны были селения, с которыми у генерала связаны сплошь горестные воспоминания. Валерик, знакомый всем по Лермонтову как место горячих схваток русских с горцами, Николай Васильевич видел не столь романтичным. Здесь он приказал однажды накормить целую толпу изможденных страдальцев-беженцев. Своим и без того скудным пайком делились тогда с горемыками русские солдаты...
А вот печально знаменитые Самашки. Однажды к штабу группировки пришел старик с маленькой девочкой на руках. “Сиротка, лечить надо, а у нас ни врачей, ни лекарств”, — поплакался старик вышедшему к нему генералу. Николай Васильевич приказал положить девочку в военный госпиталь. Когда вспомнил о ней, а времени уж изрядно прошло, услышал в ответ такое, что дрогнуло сердце: “Все с ней в порядке, товарищ генерал — вылечили. Забрала ее наша женщина, удочерила”. Такие вот были в воюющей Чечне дела...
***
В ТОТ ВЕЧЕР он не находил себе места — думы о погибшем полковнике Дорофееве одолевали. В такие минуты невольно вспоминаются другие товарищи, сгинувшие за годы войн в своем Отечестве. Среди них и два заместителя командующего войсками округа. Николай Жинкин, тоже генерал, погиб в Карабахе, когда был сбит военный вертолет. Полковник Виктор Блахотин убит в Ростове такими же карабахскими боевиками — эхо этого теракта долго звучало по всей стране. А уж про Чечню и говорить страшно... Совещание провел энергично, без рассусоливаний, прекрасно понимая, что люди вымотались и полчаса отдыха перед завтрашней операцией будут нелишними. По всему выходило, что боевики сдаваться не намерены — из Гехи потоком пошли мирные. А это всегда означает — жди отчаянного боя.
Выяснилась истинная причина отвода войск от Гехи. Коль предложение о сдаче бандиты отвергли, по местам их скопления поутру будет нанесен артиллерийский удар. Чтобы под снаряды не попали свои, войскам было приказано удалиться на безопасное расстояние. Это не означало их ухода. Операция по разоружению бандформирований будет проведена.
— Всем отдыхать, — приказал генерал, — подъем в 4.30. Я — в Гехи.
— Остались бы, товарищ генерал-майор, — предложил-попросил начштаба без малейшей надежды на согласие командующего. — Там Кузьмин все организует, там и другие офицеры опытные есть. Вижу, вымотались вы совсем.
— Да, Владимир Антонович, — признался генерал, — укатали сивку крутые горки, запарился я. Но ничего, завтра дело сделаем — отдохнем. Офицерам нашим я доверяю, но все ж не хочу еще раз грех на душу брать, не хочу чтобы кто-то из наших опять под пулями оказался, как Саша Дорофеев. Погляжу уж сам, что там и как. А ты, будь любезен, скомандуй вертолетчикам...