И всё это не помешало мне от приступить с большой надеждой на успех к следующей части нашего предприятия. Я прикоснулся к Камню Предтеч, как к некоему талисману против всевозможных бед, долго, слишком долго преследующих нас.
Когда мы приготовились к созданию личин, Ит твёрдо заявил:
— Я сам выберу себе облик.
Мы находились в каюте, так как я не желал делиться тайной Камня с Ризком и закатанином, хотя я не знал, что они могли подумать по поводу нашей маскировки. Я взял тусклый и внешне безжизненный камень и положил его на стол между нами. Я уже продумал своё преображение. Но на тот случай, если понадобится что-нибудь напомнить себе, у меня имелся отличный, на редкость чёткий стереоснимок отца. Джорн никогда не разрешал снимать себя, но это был снимок принадлежавший моей приёмной матери. Он был единственной вещью кроме Камня Предтеч, которую я взял из дома, закрывшего передо мною двери после смерти отца. Я не могу сказать, почему я это сделал, разве что где-то в глубине моей души таился дар предвидения. Я не смотрел на этот снимок с того дня, как покинул свою родную планету. Теперь, внимательно разглядывая его, я очень радовался, что он был со мной. Лицо, хранимое моей памятью, было затуманено временем, и многие детали весьма отличались от изображения.
Вспомнив, как неистово раскалился Камень, когда я испытывал его действие на Ите, на сей раз я дотронулся до него с некоторой осторожностью. Всё моё внимание было сосредоточено на стереоснимке. Я лишь краем глаза заметил, как Ит вскочил на стол и его рука-лапа тоже прикоснулась к камню.
Я не мог быть уверен, что моя внешность изменилась — никакой разницы я не почувствовал. Но взглянув в зеркало, чтобы проверить, что же получилось, я увидел там странное лицо. Да, это был мой отец, но он был несколько младше, чем я его помнил. Я пользовался снимком, сделанным много планетарных лет назад, когда он только обручился с моей приёмной матерью.
Конечно, любой, кто был с ним знаком, без ошибки узнал бы эти резкие, даже жёсткие черты лица. И я надеялся, что Ит сумеет помочь мне в этом обмане, считывая и передавая воспоминания окружающих, что поможет мне соответствовать облику человека, известного в кругах Гильдии.
А сам Ит — что за личину он выбрал? Я был готов увидеть что-то вроде пуухи или рептилии, вид которой он принял на Лайлстэне, но уж никак не то, что предстало моим глазам. На столе, скрестив ноги, сидело вовсе не животное, а гуманоидное существо ростом с земного ребёнка лет пяти-шести. Его кожа была покрыта коротким и гладким бархатистым мехом, напоминающем мех пуухи. На макушке этот мех был длиннее, образуя небольшой пятнистый гребень. Открытыми оставались только ладони рук. Мех был чернильно-чёрным, а кожа — красной, как и глаза — большие и слегка навыкате, с щелевидными вертикально расположенными зрачками. Вокруг носа мех был гуще, отчего тот выделялся ещё больше, зато рот, с чёрными, как и мех, губами, был едва заметен.
Я никогда не видал подобного существа и ничего не слышал о нём. Выбранный Итом облик заинтриговал и озадачил меня. Космолётчики любили ручных зверьков и часто их сопровождали довольно странные создания. Но это было скорее разумное существо, хотя и весьма странного вида, его можно было, пожалуй, даже назвать человеком.
— Именно так, — подтвердил Ит. — Но я думаю, что в убежище пиратов ты найдёшь немало необычных форм жизни. А это тело обладает возможностями, которые помогут нам в случае затруднений.
— Ну и кто же ты? — спросил я, не в силах сдержать любопытства.
— Ты не можешь знать моего имени, — ответил Ит. — Насколько мне известно, этот вид давно исчез из космоса.
Мутант с рассеянным видом пригладил своими красными ладонями мех на боках.
— Вы сами признаёте, что среди звёзд вы — новички. Давай просто будем считать, что это как раз то тело, которое подходит для того, что нам предстоит.
Мы попрощались с Ризком и закатанином. Я не упустил из виду, что Зилврич смотрел на Ита с немалым удивлением, сменившемся, когда он, вероятно, узнал в покрытом чёрном мехом теле нечто ему знакомое, с трудом сдерживаемым восторгом. Ризк же просто вытаращил на нас глаза: