– Ваши вопросы, господа, – предложил Александрович.
– У меня нет вопросов, – покачал головой Черчилль.
– С Европой мне тоже всё ясно, – кивнул американский президент. – Но у меня есть вопрос по Тихоокеанскому театру военных действий. Не сможет ли СССР помочь США в войне с японцами?
– То есть одних крылатых ракет вам мало? – уточнил Александрович.
– Что вы, – улыбнулся американец, – крылатые ракеты – огромное подспорье, но хотелось бы узнать и про другие возможности.
– Георгий Константинович, пожалуйста, – обратился Александрович к Жукову.
– Слушаюсь. Мобилизационный план на 1943 год не предусматривает увеличение численности союзных войск на величину большую, чем требуется для обеспечения Восточного фронта.
– Если я правильно понял, это означает «нет»? – уточнил американский президент.
Александрович развёл руками:
– Для утверждения нового мобилизационного плана потребуется согласие Государственного Совета СССР, а это при существующем порядке вещей практически невозможно. Однако если возникнет критическая ситуация, то мы немедленно отреагируем, обещаю!
– Спасибо, – кисло улыбнулся американец.
– Сматываемся отсюда, – прошипел Раушер.
– Почему? – удивился Науйокс. – Ребята предлагают выпить… – но, нарвавшись на красноречивый взгляд Раушера, сменил пластинку: – Извините, парни, но у нас есть неотложные дела.
Не успели они отойти от кабачка, как возле входа взвизгнули тормозами аж две машины разом. Выскочившие из них люди с оружием в руках ворвались в помещение и сразу раздались выстрелы.
– Стрельба идёт на убой, – заметил Науйокс.
– Там одни боевики, – пояснил Раушер, – живыми их брать нет резона.
– Твоя работа? – догадался Науйокс.
– Почему моя? – осклабился Раушер – Наша!
– Ну, разумеется, как я мог забыть, – саркастически усмехнулся Науйокс. – Ещё десяток крестов на моём личном кладбище. Нет, вру, пять – твои.
– Зато у нас нет теперь группы. Неплохая отмазка, когда будем докладывать Скорцени о провале задания, ты не находишь?
Науйокс не ответил, он смотрел в сторону кабачка, напряжённо о чём-то думая. Раушер посмотрел в том же направлении. У дверей кабачка отдавал приказы Захаров в окружении своих офицеров.
– Пойдём, – потянул за рукав Науйокса Раушер, – нам лишний раз светиться ни к чему.
Лишь в квартале от места событий Раушер спросил у Науйокса:
– Кого ты там увидел?
– Одного очень старого знакомого, – стряхивая задумчивость, ответил Науйокс. – Стоял возле того, кто командовал облавой.
– А ну-ка, опиши мне его! – потребовал Раушер.
«Однако нехило существуют здешние богатеи» – думал Раушер, пока тихий привратник вёл его по цветущим аллеям. В стороне за деревьями остался двухэтажный особняк, вблизи которого отсвечивала голубым гладь бассейна. Ещё несколько минут назад Раушер глотал пыль на узкой улочке, пробираясь вдоль глухой высокой стены, пока не встретился с маленькой калиткой, куда и постучал условным стуком. Провожатый указал рукой на беседку в глубине сада и бесшумно исчез. Из беседки вкусно пахло едой. Когда Раушер вошёл, из-за достархана навстречу ему поднялись двое поживших на этом свете мужчин: русский и тюрок.
– Ну, здравствуй, сынок! – раскрыл объятия Ежов-старший.
Загорелый до черноты тюрок, улыбаясь, ждал, пока его представят.
– Знакомься, Коля, – сказал Ежов – генерал-полковник Рашид Турани!
– Как Турани? – изумился Раушер, пожимая крепкую руку. – Он ведь…
– Погиб. И уже давно, – закончил за него Турани. – Но тебе ли рассказывать, как это у нас, разведчиков, бывает?
Раушер понимающе кивнул, продолжая разглядывать легендарного проводника «Красного ислама», про которого ещё в детстве слышал немало такого, во что было трудно поверить.
– Садись, Коля, – указал на одну из подушек Турани. – Покушай, потом будем говорить.
Раушер взглянул на отца. Тот кивнул. Ничего, мол, не поделаешь, обычай придётся соблюсти.
Лишь когда Раушер насытился, Ежов спросил:
– Рассказывай, почему вызвал на встречу? Какой такой у тебя приключился особый случай!
Выслушав рассказ о знакомце Науйокса, Ежов кивнул:
– Ты верно поступил. При таком раскладе ты мог довериться только мне. Теперь я тебе говорю: смело убирай из списка подозреваемых Захарова. С остальными будем разбираться. И в первую очередь, понятно, с кротом. Ты понимаешь, Рашид? – повернулся Ежов к Турани, – как глубоко зарылся, поганец. У Захарова все ребята на подбор. Страшно подумать, что он может натворить!