– Это и есть обещанная лепта? – уточнил Жехорский. – Ты предлагаешь пальнуть по Японии баллистическими ракетами? А для чего?
– Для того, чтобы после демонстрации атомной бомбы японцы знали, что у нас есть и средства её доставки. Что мы можем теперь бомбить Японию, не подвергая риску наших лётчиков. – Абрамов не скрывал восхищения. – Молодец, Ёрш, хорошо придумал!
Токио. Императорский дворец
– Господа, – голос премьера дрожал. – Как вы знаете, за последние дни по нашей территории был дважды нанесён удар неизвестным оружием. Сегодня мы узнали, что это за оружие. Прямо на территории парка, здесь, рядом с дворцом, упала русская ракета. Хвостовая часть после падения самоликвидировалась, видимо, для того, чтобы мы не смогли разобраться, как устроено это оружие. Но головная часть уцелела. Вместо боевого заряда там оказалась капсула с посланием. Вот этим, – премьер потряс в воздухе листом бумаги. – Позвольте мне зачитать ультиматум коалиционных сил…
Послание не было длинным. К счастью. Потому что каждое слово било, как пощёчина.
– …Теперь вы знаете, что у нас есть оружие огромной разрушительной силы, и есть средства его доставки. Мы можем начать бомбардировку Японии, не опасаясь ответного удара. Условия капитуляции вам известны. На размышление вам даётся 48 часов, начиная с 10–00 по токийскому времени сегодняшнего числа.
Через 36 часов Япония капитулировала.
19-сентябрь-44
А напоследок вам скажу…
Река заметно остыла. На палубе резво пенящего обские воды катерка было откровенно холодно, но пассажиры спускаться в трюм не спешили. Ольга, ёжась под бушлатом, дёргала Глеба:
– Ты же обещал, что «вон за тем поворотом», и где?
– Значит, за следующим, – без особой уверенности в голосе отвечал Глеб. – Не забывай, я же здесь сто лет не был.
Однако на этот раз слова прославленного маршала оказались пророческими. Лишь только катерок прошёл поворот, все четверо дружно вытянули вперёд руки:
– Вон!
– Вот там!
А Глеб ещё и добавил:
– Я же говорил.
К берегу причалили метрах в двухстах выше нужного места, в устье небольшой речушки, ибо там, где надо, никто пока лестницу с яра к пляжу не соорудил. Впрочем, поклажу высоким гостям тащить на себе не пришлось. Роль мулов безропотно исполнили бравые моряки с катера. Они же расчистили место ближе к берегу, установили две палатки, стол со скамейками и мангал, после чего были с миром отпущены Абрамовым:
– Спасибо, ребята, дальше мы сами.
Вечерело. Четверо в бушлатах выстроились на крутом яру и наблюдали за тем, как солнце на другом берегу цепляет верхушки сосен. И вот он миг, когда вода в реке на несколько минут окрашивается в малиновый цвет.
– Ну, всё – провозгласил Глеб, – Пошли к столу. Шашлык, судя по запаху, доходит, накатим пока по первой, так сказать, в преддверии.
– А в тот раз до шашлыка у нас была чушь, помните?
– Ну как забыть Шефа со стерлядкой в руках, которую он в мгновение ока превратил в отменное лакомство, – кивнул Глеб, и толкнул локтем жену. – Помнишь?
– А то! – подтвердила Ольга. – И про то, как ты поначалу есть не хотел, тоже помню. Где твой браконьер, Миша?
Ответить Жехорский не успел. Раздалось деликатное покашливание, из наползающей тьмы к столу шагнула знакомая фигура. Командир катера держал в руках две приличного размера стерлядки:
– Это вам от всего экипажа. От чистого, так сказать, сердца. Уж не побрезгуйте.
В ответ ему был дружный хохот, который вконец смутил речного волка, но к нему уже спешил Ежов с двумя бутылками отборной водки в руках.
– Примем ваш подарок с благодарностью, – сказал он. – Но только, чур, и вы от нашего подношения не отказывайтесь.
Совершив обмен стерляди на водку в пропорции один к одному, стороны расстались вполне довольные друг другом.
Через полчасика разомлевшая Ольга произнесла:
– И место то же, и время года, и водка, считай, та же, и чушь, и шашлык. Домиков, правда, нет, и фонаря, сидим при костре, как дикари…
– Айн момент!
Ежов вскочил с места и метнулся к палаткам. Через несколько секунд трапезу осветил довольно мощный прожектор. Ольга, которой свет ударил прямо в лицо, прикрыла глаза рукавом бушлата.
– Ёшкин каравай, направь его как-нибудь по-другому! – воскликнула она.