Бывший командир «Авроры», после того, как сдал командование крейсером, занимал различные должности в Главном морском штабе, потом параллельно со службой успешно отучился в военно-дипломатической академии, и в 1940 году получил назначение в Вашингтон. Он-то и сообщил командиру «Волкодава», что первый этап дальнего похода подводной лодки «КМ-01» завершён. Завершён успешно. После чего вручил запечатанный конверт с лаконичной надписью на лицевой стороне: «Совершенно секретно! Командиру ПЛ «КМ-01». Вскрыть по выходу в море!».
Скороходов так и поступил: вскрыл конверт прямо на ходовом мостике. Но до того были прощальные речи, прохождение подлодки мимо расцвеченных пёстрыми флажками кораблей с выстроившимися на верхних палубах командами – всё то, чего не хватило Берсеневу, когда они покидали Скапа-Флоу. А что же конверт? Внутри помещался приказ: «В сопровождении эсминцев ВМФ США следовать курсом на Панамский перешеек». Если у кого-то из команды и теплилась робкая надежда о возвращении на родную базу – эти мечты рассыпались в прах. Зато реально замаячила перспектива поменять Атлантический океан на Тихий.
И поменяли. Но прежде на борт поднялся странный пассажир…
За кормой лихо выполняли «Поворот „Все вдруг“» эсминцы сопровождения. С ними только что попрощались, и они отваливали в прошлое. Нос лодки был нацелен на вход в Панамский канал, за которым ждало будущее. Но никто и не предполагал, что первым вестником этого будущего станет усатый латинос в немыслимого раскраса рубахе и столь же непривычной русскому глазу шляпе. Очередной приказ берега гласил: «При прохождении Панамского канала принять на борт представителя ВМФ США. Следуя его указаниям, прибыть в очередную точку назначения».
Если бы не предъявленные полномочия, никто на мостике «Волкодава» и не поверил бы, что этот вечно улыбающийся клоун и есть представитель союзников.
– На каком языке будем с ним изъясняться? – вполголоса спросил Скороходов у Берсенева.
Пока старпом придумывал подходящее продолжение командирской шутке, за их спинами прозвучало:
– На каком угодно, сэр: английском, испанском или русском – по вашему выбору!
Сказано было по-русски, правда, с хорошо заметным акцентом.
– Упсс… – Скороходов сдвинул пилотку на лоб, – Старпом, принять мостик! – и поспешно скрылся в люке.
Последний шлюз с поэтично звучащим, но ничего не говорящим Берсеневу названием «Мирафлорес» остался позади, и он отпустил швартовую команду обедать. Теперь «Волкодав» шёл в водах Тихого океана, и до устья канала оставалось всего ничего. С левого борта постепенно открывался вид на город, который аборигены, ничтоже сумняшеся, окрестили точно так же, как и страну – Панама; над правым ухом зудел Санчес – так попросил называть себя званый гость.
… – Прекрасная страна, сэр. Дивная природа. А как гостеприимны местные жители! Жаль, что программой вашего визита не предусмотрено посещение Панамы, я имею в виду город; страну вы, можно сказать, уже посетили, ха-ха-ха!
«Однако какие у этого стервеца ровные белые зубы», – подумал Берсенев и вызвал на мостик штурмана с лоцией.
– Покажите на карте место, куда нам следует прибыть, – попросил он Санчеса.
Латинос, видно, в картах понимал, поскольку почти без раздумий ткнул пальцем.
– Сюда, сэр!
– Прекрасно! – Берсенев повернулся к штурману. – Полагаю, часа два ходу, Виктор Александрович?
– Где-то так, – дипломатично подтвердил штурман.
– В таком случае, будьте любезны, сопроводите гостя в кают-компанию, пусть отдохнёт, а за одним и отобедает!
– Есть! – откозырял штурман и указал Санчесу на люк. – Прошу!
Берсенев посмотрел им вслед и довольно расправил плечи.
Прозвенел звонок. Вызывал командир.
– Мостик на связи!
– Старпом, гость с тобой?
– Никак нет, Валерьян Всеволодович, развлекает кают-компанию!
– Тогда я к тебе!
– Какая прекрасная страна! А, старпом? И природа здесь дивная! Жаль, что программой нашего, так сказать, визита не предусмотрено посещение Панамы, я имею в виду город…
«От кого-то я это уже слышал, – подумал Берсенев. – Но командир не заморский гость, его в кают-компанию не сплавишь…»
Выручил голос, прозвучавший из люка:
– Прошу разрешения!
– Поднимайтесь, товарищ капитан-лейтенант!
На мостик поднялся самый загадочный из офицеров «Волкодава», командир группы морского спецназа капитан-лейтенант Кошкин. Фамилия была Берсеневу знакома. Вице-адмирал Кошкин командовал Особой Тихоокеанской армией. Но поскольку свой штаб он держал не во Владике, а в Сов. Гавани, то про семью командарма Кошкина Берсеневу-младшему ничего известно не было, а поговорить об этом с капитан-лейтенантом как-то не сложилось. Для подобного разговора, по крайней мере Берсеневу, нужна особая атмосфера, а как её добиться, если за весь поход они с Кошкиным не по службе пересекались исключительно в кают-компании во время приёма пищи, а там старпома постоянно кто-то отвлекал. Ну а как же личное время? – спросите вы. – Пусть его у офицера-подводника во время похода и немного, но ведь оно есть? Как не быть. Но вот ведь какая закавыка… Это самое личное время капитан-лейтенант Кошкин предпочитал проводить среди своих спецназовцев, ссылаясь при этом на специфику службы.