– Я бы сказал, что это два разных человека, обергруппенфюрер, – чуть подумав, сказал Скорцени.
– Вот как? Давайте подробности! Начнём с Игеля.
– Игель выглядел как мальчишка, играющий в войну. Он упивался отведённой ему ролью, вряд ли до конца понимая, во что влез.
– Вы сказали «выглядел». Думаете, это было притворством?
– То есть вы хотите спросить, обергруппенфюрер, не было ли мальчишество маской, под которой скрывался опытный разведчик? Нет, не было. Я в этом убеждён!
– Хорошо… Переходим к Зоненбергу.
– А вот это уже настоящий молодой волк, который только что вырвался из смертельного капкана. У него, если позволите, шерсть на холке стояла дыбом.
– То есть там был романтичный юноша, а здесь закалённый боец, я вас правильно понял, штурмбанфюрер?
– В общем, да, обергруппенфюрер!
– Ещё один вопрос, и можете быть свободны. Вы бы взяли Курта Раушера под своё начало?
– Без колебаний, обергруппенфюрер! Ведь я, возможно, обязан ему жизнью.
– Ну да, он ведь во время побега прикрыл вас от вражеской пули… Идите.
Оставшись один, Гейдрих открыл ящик стола и достал знакомую нам папку, на которой под грифом «Совершенно секретно» было выведено имя Курт (Конрад) Раушер. Теперь папка не выглядела тощей, документов в ней прибавилось минимум втрое.
Гейдрих нажал кнопку под столешницей. В мгновение ока в кабинете появился дежурный адъютант.
– Что Науйокс? – поинтересовался Гейдрих.
– Оберштурмбанфюрер ожидает в приёмной! – отрапортовал адъютант.
– Пусть войдёт, – распорядился Гейдрих.
Глава Службы внешней информации СД пользовался особым расположением Гейдриха. Именно ему он поручил навестить выздоравливающего Курта Раушера. Час назад с аэродрома сообщили, что самолёт из Норвегии приземлился.
Боксёр, так в управлении называли Науйокса за его перебитый нос, вошёл в кабинет шефа чётким строевым шагом и вскинул руку в нацистском приветствии.
– Хайль Гитлер!
– Хайль! – отозвался Гейдрих. – Рад вас видеть, Альфред. Проходите, присаживайтесь, и приступайте к докладу: как там наш Малыш? – Поразительно, но прозвища Ежова-Раушера в КГБ и СД совпали!
– Почти здоров, обергруппенфюрер. Врачи не видят препятствий для его транспортировки в Германию.
– Отлично! – Гейдрих сделал пометку в блокноте. – Распоряжусь, пусть его доставят в Рейх и поселят в одном из наших санаториев, где-нибудь в горах. Пусть дышит горным воздухом, пока мы определяемся с его будущим. Так каким вам видится его будущее, а, Альфред?
Судя по всему, ответ на этот вопрос был у Науйокса в кармане, поскольку ответил он, не задумываясь:
– Думаю, Малыш нам подходит. Во-первых, он прекрасно подготовлен как профессионал, во-вторых, у него есть как минимум две серьёзные причины служить преданно: в память об отце и… ему просто некуда деваться!
– То есть двойную игру с его стороны вы полностью исключаете? – уточнил Гейдрих.
– Полностью двойную игру я не могу исключить ни с чьей стороны, – скривил губы в улыбке Науйокс, – иначе какой я профессионал? Но в данном случае это была бы слишком тонкая игра. Нет, обергруппенфюрер, Малыш не двойной агент! К тому же наши специалисты пришли к выводу: на фотографии, которая сделана перед отправкой семьи Раушеров, между отцом и матерью на семьдесят процентов изображён именно Малыш. Да и группа крови совпадает…
– Группа крови не аргумент, – парировал Гейдрих, – она у него далеко не самая редкая. Да и все выводы наших экспертов лишь подтверждают, что у нас в руках настоящий Курт Раушер, а не его двойник. Но чего мы не знаем: успел ли Конрад Раушер воспитать из сына истинного патриота Германии?
– Думаю, да. – Науйокс перехватил взгляд Гейдриха и поспешил пояснить: – Я постарался его прощупать как раз на этот предмет. Не фанатик, конечно, но к идеям национал-социализма относится с пониманием.
– Как же тогда его участие в операции русской разведки по похищению Мостяцкого? – спросил Гейдрих.
– Говорили мы и об этом, – кивнул Науйокс, – и весьма подробно. Курт рассказал, что в то время он был всего лишь курсантом спецшколы. Перед отправкой туда отец предупредил его, чтобы он служил на совесть, зарабатывал доверие руководства и ни в коем случае не пытался заниматься самодеятельностью. В состав группы его включили в самый последний момент, и получить от отца дополнительные инструкции он просто не успел.
– В принципе это совпадает с тем, что говорит наш агент, который долгое время работал с Конрадом Раушером. Тот якобы упоминал в разговоре с ним, что постепенно готовит сына к борьбе, но форсировать события не хочет, потому что верит: из сына со временем получится очень ценный агент. С этим ладно. А что сделано по другому моему поручению? Я вас просил подчистить информацию по матери Малыша.