Рик не узнал бы её в любом случае. Он забыл Лелю из Биена, это было ясно давно и сейчас подтвердилось со всей беспощадной определённостью.
С прошлым покончено, сказала себе Эльга. Сегодняшняя встреча ничего не меняет.
Она смотрела в зеленоватые глаза своего второго «я», пока не прекратилось биение крови в висках, а дыхание не стало ровным.
Но прошлое дожидалось её в бордовом фойе. Подпирало стену плечом, скрестив руки на груди.
— Вы ошиблись дверью, эр ди Ронн, — произнесла Эльга. — Мужская комната напротив.
— Хотите сказать, я неверно понял ваш намёк, прекрасная недотрога?
— Увы.
Ди Ронну хватило одного движения, чтобы преградить ей путь. Они застыли лицом к лицу, в шаге друг от друга. Эльга чувствовала горьковатый аромат его одеколона, смешанный с запахом вина, видела иголочки щетины, пробивающейся на выбритом подбородке, и крохотный шрам у левого виска. Десять лет назад этого шрама не было.
— Позвольте пройти, — сказала она тоном одновременно требовательным и равнодушным.
— А если не позволю?
Сторрианин шагнул вперёд и обнял её.
— Не позорьтесь, эр ди Ронн, — проговорила Эльга, глядя в глаза цвета тьмы и пепла. — Вы не подросток, чтобы зажимать девочек в уборной.
— Это то, что вы любите, Мориса?
Она откинула голову, уклоняясь от поцелуев, и быстро дотронулась до его руки.
Продолговатый камень в её перстне-хамелеоне сегодня притворялся изумрудом — в тон платью. Защитный прагмат, найденный в потайном отделении Конфетерии эры Варинг, был идеально настроен на частоту Эльги и сейчас же ударил ди Ронна электрическим разрядом.
Сторианин отшатнулся. Спросил, потирая пострадавшую руку:
— У вас есть разрешение на шоковое оружие?
— Разумеется, — невозмутимо солгала она.
Малютка хамелеон не раз помогал ей остудить пыл не в меру горячих поклонников. И ни один ещё не подал жалобы.
Эльга обошла сторрианина и направилась к выходу.
— Для женщины, которая торгует чувственными удовольствиями, вы поразительно строптивы, — заметил он.
Эльга обернулась на пороге:
— Я продаю сладости, а не себя.
Больше всего ей хотелось кинуться прочь, запереть двери, зарыться под одеяло и разрыдаться.
Но она, разумеется, осталась. Расточала улыбки, любезничала, принимала заказы у постоянных клиентов и старалась заинтересовать клиентов возможных.
В конце вечера, когда она собиралась домой и ждала, пока подадут такси, ди Ронн подошёл извиниться.
— Я искренне сожалею о своём поведении. Позвольте мне загладить вину, пригласив вас завтра на ужин.
— А вы наглец, — сказала Эльга, не глядя на него, и пошла прочь.
В спину ей раздалось:
— Это значит — да?
Дома она первым делом скинула с ног узкие туфли на каблуках. Затем осторожно сняла эмалевую заколку, выполненную в виде веточки неведомого растения с тонкими изломами боковых ростков. Второй подарок Конфетерии — всё-таки не зря дарители получили своё прозвище… К волосам Эльги, остриженным до плеч, сейчас же вернулся природный пшенично-медовый цвет.
Она стянула платье, бросила его на диван в тёмной гостиной и босиком прошла в ванную.
Кафель стен отливал жемчугом, ступни согревал махровый бледно-розовый ковёр, зеркала сияли чистотой.
Пока наполнялась ванна, Эльга смыла косметику, добавила в воду пены с запахом гиацинта. Потом долго лежала, закрыв глаза, в жарком душистом облаке. Но это не помогло вытравить гадкое чувство: словно Рикард ди Ронн растоптал последний не увядший цветок в её душе, где вопреки разуму жила детская надежда на чудо.
Выбравшись из ванны, Эльга закуталась в махровый халат, налила себе вина и смотрела в ночь за окном до тех пор, пока голова не затуманилась, а тело не затопило тяжёлой слабостью. Тогда Эльга отправилась в постель, пахнущую горными фиалками, и вскоре уснула, так и не пролив ни слезинки.
Наутро ей принесли букет роз. Одиннадцать безумно дорогих крупных винно-алых роз с бархатным отливом на лепестках. Эльга склонила голову к плечу, и отлив скользнул вслед за её взглядом, перекатываясь от густого индиго в глубине цветка до тускло-лилового с сединой по краям. Как муар по ткани.
Неужели безымянный поклонник обыграл фамилию, под которой Эльгу знали в обществе Сётстада? Не слишком ли тонко для мужчины?
На карточке не было подписи, лишь строки Ренальда Кальбе: