С другой стороны, тот факт, что Чарли был обнаружен на Луне, указывал на цивилизацию, достаточно развитую в техническом плане, чтобы его туда отправить. Конечно, в процессе разработки космических полетов они бы развили технологическое общество планетарных масштабов, которое бы потребовало создания машин, возведения сооружений, строительства городов, использования металлов, и оставило бы после себя все прочие следы прогресса. Если такая цивилизация некогда существовала на Земле, то за столетия исследований и раскопок люди бы неизбежно обнаружили оставленные ею следы. Однако за всю историю не было зафиксировано ни одного свидетельства подобных открытий. И хотя этот вывод был основан исключительно на отсутствии фактов, Хант, даже с присущей ему склонностью к открытому взгляду на вещи, упорно не мог поверить в правдоподобность такого объяснения.
В таком случае оставался лишь один вариант: Чарли был родом не с Земли. Его домом, очевидно, не могла быть сама Луна: при своем размере она бы не смогла достаточно долго удерживать атмосферу, чтобы на ней успела зародиться жизнь, не говоря уже о достижении ею высокого уровня развития; к тому же скафандр Чарли доказывал, что на Луне он был таким же пришельцем, как и сами люди.
Значит, его родиной была другая планета. Но тогда возникала проблема с его бесспорно человеческим обликом, что подчеркнул и сам Колдуэлл, не став, однако же, вдаваться в подробности. Хант знал, что согласно общепринятой точке зрения, процесс естественной эволюции осуществлялся за счет долговременного отбора среди случайных серий генетических мутаций. Научно доказанные правила и принципы четко предписывали, что появление двух абсолютно одинаковых конечных продуктов, происходящих от двух полностью изолированных эволюционных ветвей, развивавшихся независимо друг от друга в разных уголках Вселенной, попросту невозможно. Следовательно, если Чарли был родом с другой планеты, этот факт не оставлял камня на камне от целого направления общепринятой научной теории. Получалось, что дом Чарли не мог находиться на Земле. Как и на любой другой планете. А значит, его существование было попросту невозможным. И все же он существовал.
Хант мысленно присвистнул, когда до него начал доходить истинный масштаб последствий. Над этой проблемой научное сообщество могло спорить не одно десятилетие.
В Вествудском Институте Биологии Колдуэлла, Лин Гарланд, Ханта и Грея встретил профессор Кристиан Данчеккер. Англичане узнали его, поскольку Колдуэлл уже представил его через видеофон. По пути в лабораторное подразделение института Данчеккер посвятил их в новые детали.
Для своего возраста тело Чарли прекрасно сохранилось. Причиной тому была среда, в которой обнаружили труп – жесткий стерильный вакуум и температура, которая даже в лунные дни поддерживалась на аномально низком уровне, благодаря теплоизолирующей толще окружающих камней. Это защитило мягкие ткани от бактериального разложения. Повреждений в скафандре обнаружить не удалось. Поэтому на данный момент предпочтение было отдано теории, согласно которой смерть Чарли наступила из-за резкого падения температуры, вызванного отказом системы жизнеобеспечения. Тело подверглось быстрой и глубокой заморозке, из-за чего в нем резко прекратились обменные процессы; кристаллы льда, образовавшиеся из телесных жидкостей Чарли, вызвали массовое повреждение клеточных мембран. Со временем легкие вещества по большей части сублимировались, оставив после себя почерневшую, сморщенную мумию естественного происхождения. Больше всего пострадали глаза, которые почти целиком состояли из жидкостей и в результате были практически целиком уничтожены, превратившись в крохотные чешуйчатые останки.
Одной из главных проблем была исключительная хрупкость тела, практически исключавшая любую попытку детального изучения. Труп и без того понес непоправимый ущерб в ходе доставки на Землю и снятия скафандра; предотвратить еще больший вред удалось лишь благодаря тому, что он буквально окаменел от сильного холода. Именно тогда кто-то вспомнил о Феликсе Борлане из IDCC и разрабатываемом в Англии инструменте, при помощи которого можно было увидеть внутренности предметов. Результатом стал визит Колдуэлла в Портленд.
Внутри первой лаборатории было темно. При помощи бинокулярных микроскопов специалисты изучали наборы диапозитивов, расположенных на подсвеченных снизу столах со стеклянным верхом. Данчеккер выбрал из общей массы несколько фотопластинок и, подозвав остальных, проследовал к дальней стене. Прикрепив первые три пластинки к расположенному на уровне глаз смотровому экрану, он зажег свет и сделал шаг назад, присоединившись к дожидавшемуся полукругу гостей. Пластинки оказались рентгеновскими снимками, на которых были видны фронтальная и боковые проекции черепа. Пять лиц, рельефно выделявшихся на фоне темной комнаты, разглядывали экран в мрачной тишине. Наконец, Данчеккер шагнул вперед, одновременно повернувшись к ним лицом.