Юля не поверила своим ушам. И это Тима говорил о Дмитрии? Она взглянула на водителя:
– Не ополчатся теперь из-за меня против Дмитрия Владимировича в городе?
– Хороший вы вопрос задаете, и не скажешь, что из Москвы приехали.
– Любые люди везде есть.
Тима повернулся в сторону Юли и внимательно посмотрел на нее.
– Ваша правда. Давно только в доме Дмитрия Владимировича не произносили таких здравых вещей. Очень рад за него. И за вас тоже. Вы, видно, девушка приятная.
– Как здравомыслящий человек, как вы выразились, я бы не стала делать скоропалительных выводов.
– А почему нет, Юлия? Одному человеку найти другого иногда бывает так трудно, что почти нельзя, простите за каламбур. И если так выходит, что оно само получается, то почему бы этому просто не порадоваться?
– В этом вы правы, – тон Юли был полон грусти, – только вот одна беда, я ни во что не верю. И ничего пока не могу с этим поделать.
– В этом вы тоже с Дмитрием Владимировичем похожи. Вы уж мне поверьте, я многих людей повидал.
Юля насторожилась:
– Почему вы мне это говорите? – спросила она, немного прищурив глаза.
Тима остановил машину и повернулся лицом к Юле. Он посмотрел ей прямо в глаза:
– Потому что он мне глубоко симпатичен. И вы тоже. А все его друзья-подруги – нет.
– Как же это я вам так быстро стала симпатична?
– А иногда с человеком и не надо много говорить. У иного все мысли наружу. А у иного на роже. Вот с вами, к примеру, и поговорить-то потребовалось всего два раза, а уже ясно, что вы своих мыслей не таите. И они у вас в нормальной плоскости. А Дмитрий Владимирович вот таит. Но притом плоскость у вас одна и та же, представьте себе. Кстати, сходная с моей. Потому-то я у него и работаю уже пятый год. А иначе ничем бы он меня не удержал. Такой уж у меня характер привольный. – Он отвернулся и замолчал, но не выдержал и продолжал. – Я не узнаю никогда, что вас сюда привело, да мне и не надо это знать, только я вам так скажу, сам Бог вас сюда послал. А захотите ли вы меня послушать – дело ваше.
Тима завел мотор, и машина продолжила движение. Юля задумалась. Она посмотрела в загорелое лицо Тимы, на его поседевшие виски, жилистые руки на баранке. Это был человек приятной наружности, лет пятидесяти, с красивыми чертами. Он располагал к себе. Особое внимание привлекали его серые глаза, которые смотрели осмысленно.
– Бог, говорите… А почему тогда так тревожно на душе? Ведь если сам Бог меня ведет, как вы сказали, то в душе должно быть предчувствие чего-то хорошего?
Тима оторвал взгляд от дороги и снова внимательно посмотрел на Юлю:
– Человек всегда страшится нового. А иногда он от счастья своего убежать хочет. Слишком боится, что не заслужил.
Юля бросила на Тиму резкий удивленный взгляд и опустила голову вниз…
***
Стемнело. Дмитрий стоял у камина, когда из глубины дома выступила фигура Тимофея. Дмитрий оглянулся:
– Были у врача?
Тима утвердительно покачал головой:
– Еле заставил! К Евсей Петровичу, как вы просили. Сказал, поберечься ей надо, купание сегодня было излишним. Еще сказал, что она «горячая голова».
– Это да… – легкая улыбка озарила лицо Дмитрия.
– Продукты все на месте, Маша завтра обещала быть пораньше. Прихватит с собой племянницу, все успеют, – отчитался Тима.
Дмитрий произнес с недовольством:
– Ох, опять… Будут здесь ходить, глазами стрелять и все время случайно об меня спотыкаться. – Он бросил взгляд наверх в сторону лестницы, туда, где находилась комната Юли и сделал в том направлении жест головой. – Не хочу, чтобы она не то подумала.
– А это уж от вас зависит, Дмитрий Владимирович, только от вас.
– Если бы только от меня… – Дмитрий был серьезен. Он заглянул в глаза Тимы.
– Только от вас. – Тима взял его за плечо. – У меня только что в машине состоялся один занятный разговор…
Дмитрий вздернул брови:
– Неужели? Что-то я не припомню, чтобы ты раньше с кем бы то ни было вел занятные разговоры. – Он внимательно вгляделся в лицо Тимы. – Что, и ты туда же?
Тима грозно взглянул исподлобья:
– Ты, брат, Дмитрий Владимирович, говори, да не заговаривайся!
– Прости, Тима. – Голос Дмитрия тут же изменился, он сожалел о сказанном. – Чушь болтаю. Совсем нюх потерял.
– Бог простит. А насчет нюха, ты впервые в жизни в шаге от того, чтобы он у тебя прорезался. Только смотри на этом этапе не застрянь.
Тима угрюмо посмотрел на Дмитрия и хотел было уходить, но тот попросил: