Зяблик
Берег Крымского полуострова едва-едва замаячил на горизонте, когда паром «Таврида-3» задрожал. Раздался низкий скрежет, и подобно жужжанию зубного сверла, вибрация охватила судно целиком. Пассажиры, разморенные кубанским полуденным солнцем, занервничали. У кого-то заплакал младенец.
- Сохраняйте спокойствие! Все под контролем, - донеслось из динамиков.
Потный верзила в промасленной спецовке промчался на корму с огромным, как кувалда, ключом. Паром качнуло.
- Ложимся в дрейф, - со знанием дела сообщил лысеющий мужчина в цветастой рубашке.
- Пойду-ка выясню, - сухонькая старушка, изогнув запястье, поправила прическу.
- Мам, не валяй дурака. Неужели без тебя не справятся? - женщина с выражением вечной усталости на лице промокнула лоб.
- Значит, не справятся, - упрямо повторила старушка.
Вздернула голову с аккуратными, волосок к волоску, седыми волнами и зашагала к корме, перестукивая низкими каблучками.
Там, у массивного люка, суетились лоснящиеся от жары матросы. Крепко пахло потом и машинным маслом. Молодой, лет тридцати, капитан, беспомощно отступал с мостика.
- Полный вперёд! Отставить… Самый малый… Назад! Назад! Полный назад! - его щеки покрылись багровыми пятнами, голос перекрывали раскатистые ругательства команды.
Старушка попыталась выглянуть из-за спины матроса, но удавалось плохо: она еле доставала парню до лопаток.
- Молодой человек… У вас идет перегрев подшипников.
- Бабуль, шли бы Вы… Погодите, что?!
- Понятно. Отойдите.
Она решительно поднялась на капитанский мостик.
- Сколько опорных подшипников? Рижский завод, семидесятые… Думаю, два… Явный перегрев, отсюда вибрация. Втулки менять будете на берегу, а сейчас срочно охладить. Забортной водой.
- А Вы кто вообще? – подозрительно сощурился капитан.
- Зоя Павловна Аникина. Двадцать пять лет старший инженер на Балтийском судостроительном.
- Мужики, несите ведра, - крикнул кто-то из команды.
- Какие ведра! Сначала капельное орошение, иначе металл лопнет. Отойди, шкипер! – старческий голос был тих, но никто не смел ее перебить. - Отдраить люки канала гребного вала! Мотопомпу правого борта к кормовому люку, ручную к среднему. Ты – брызгаешь на один подшипник, ты на другой, пока вода не перестанет шипеть.
Экипаж засуетился, капитан растерянно взирал на крошечную старушку, которая сжимала сумочку, как штурвал, и адмиральским тоном чеканила приказы.
Вскоре гул утих.
- Спасибо, Зоя Павловна, - пробубнил командир судна.
Взгляд острых серых глаз остановился на нем.
- А с тобой, шкипер, я еще поговорю! – Она протянула к нему руку с тонкими серебряными часами. – Почему на борту одна мотопомпа? Для этого класса положено минимум две! И почему эта посудина еще на ходу? Немедленно в ремонт.
- Я тут бессилен, политика компании-перевозчика… – начал было капитан.
- Мама, не позорься, в самом деле. Подумаешь, небольшая качка, - раздраженная женщина протолкалась через любопытствующую толпу. – Я Вику одну оставила из-за тебя. А там кругом быдло! Мужчина, идите доучивайтесь! Никакого сервиса! С бодуна, небось?
- Татьяна…
- Пойдем, мама, - она взяла Зою Павловну под локоть и потащила с мостика.
Но та споткнулась, и сумочка выпала из ее рук. Старушка растерянно охнула.
- Вот, возьмите, - верзила-матрос протянул пожилой даме ее вещь. – Я рад был с Вами познакомиться. Михаил.
- Уберите руку, она же вся в каком-то дегте! – воскликнула Татьяна.
Но Зоя Павловна пожала широкую шершавую ладонь, перехватила сумочку и посеменила следом за дочерью.
- Ба, ну ты крута! – на палубе ее уже ждала восторженная внучка-подросток.
- Ничего крутого. А если бы она ошиблась? – Татьяна поджала губы. – И поправь юбку, Вика, сколько раз можно говорить!
Старушка уже не слушала упреки дочери. Она расстегнула сумочку и обеспокоенно изучала ее содержимое.
- Цел, слава Богу! – прошептала она.
- Что там, бабуль? – наклонилась к ней долговязая улыбчивая девочка.